Все изменилось с тех пор, как Карлотта уехала. Я скучала, временами мне очень хотелось быть с нею, и в то же время я не могла не понимать, что если бы она была здесь, я не смогла бы жить такой увлекательной жизнью и ощущать собственную значимость. Мэтью дал мне понять, что я интересна. Он был очень рад, что я спасла его собаку, уверенный, что это прекрасное существо погибло бы, если бы осталось в капкане. Он все время говорил мне о том, как это чудесно с моей стороны — спасти его собаку.
К нам присоединялась Элизабет. Бэлл тоже устраивалась рядом, прислонившись к коленям Мэтью и глядя на меня с выражением признательности в умных глазах.
В разговоре выяснилось, что мой отец узнал, кто поставил капкан, и был очень сердит. Он вновь запретил всем посещать этот участок.
— Это совершенно нетронутый, заросший участок земли, не так ли? спросила Элизабет. — Зачем он его так отгородил?
— Я думаю, он его для чего-то предназначал и очень рассердился, что Джекоб Рок его ослушался. На самом деле, отец уволил его.
— Куда же он пойдет? — спросила Элизабет. Я чувствовала себя очень несчастной в этот момент, и она сказала:
— О, бедняга… Я понимаю, что он не прав, ослушавшись хозяина… и я терпеть не могу капканы, но из-за такого небольшого, проступка…
— Это не похоже на моего отца! — воскликнула я. — Он всегда был так добр к тем, кто на него работает, и известен справедливостью по отношению ко всем. Так скорее мог бы поступить мой дед, который часто резок, но отец… Но так или иначе, он не собирается менять своего решения.
— Бедный Джекоб! — сказала Элизабет. Несколько дней спустя я увидела Мэри Рок в саду, когда набирала воду. Она совершенно изменилась: улыбалась чуть ли не язвительно.
Я почувствовала облегчение, решив, что отец сменил гнев на милость; вероятно, он хотел их только предупредить. Он позволил им день или два считать, что они уволены, а потом взял их обратно. Он очень настаивал на полном послушании, считая его необходимым.
— Ты выглядишь довольной жизнью, Мэри, — сказала я. — Теперь все в порядке?
— Можно сказать, что так, госпожа, — ответила она.
— Я знала, что отец простит вас.
— Хозяин — суровый человек, — сказала она сквозь зубы.
— Но ты же говоришь, что теперь все в порядке?
— Мы уезжаем. На свете есть и другие поместья, не один Довер-хаус, госпожа. Я была изумлена:
— Что… что ты имеешь в виду?
— В Грассленд, вот куда мы едем, госпожа. Хозяйка дала работу нам обоим.
Мэри покачала головой. На ее лице появилась торжествующая ухмылка.
Я повернулась и пошла в дом.
«Ну, — подумала я, — Элизабет проявила себя добрым человеком, но это создает неловкую ситуацию между семьями, которые живут так близко».