— Это футбольный клуб «Парма»? — спросил он по-итальянски.
— Да, синьор, чем мы можем быть полезны?
— Меня интересует футболист из Португалии, выступающий за ваш клуб. Рауль Феррейра. Скажите, я могу узнать номер его телефона?
— Извините, синьор, но разве вы не знаете о том, что с ним случилось?
— Нет, не знаю.
— Он погиб три дня назад в автомобильной катастрофе. Выехал на своем мотоцикле на встречную полосу и погиб. Очень сожалею, синьор, но об этом написали все наши газеты.
— Спасибо, — Конелли положил трубку и повернулся к Дронго.
— Не говорите ничего в ее присутствии, — попросил по-итальянски тот. Он уже понял, что произошло что-то трагическое.
— Спасибо, госпожа Бачиньская, — кивнул Конелли, — вы можете подождать нас в другой комнате.
Саймонс нахмурился.
— Что случилось? — не выдержал он.
Конелли терпеливо ждал, когда выйдет Олеся. Она встала, недоуменно взглянула на них и переспросила:
— Мне выйти?
— Мы закончили, — кивнул Конелли. — Можете подождать нас в соседней комнате.
«У этого американца абсолютно железные нервы, — подумал Дронго. — Он никак не выдал своего потрясения». Бачиньская молча вышла из комнаты. Когда за ней закрылась дверь, Саймонс недоуменно взглянул на Конелли. Тот тихо сообщил:
— Ее друг погиб в автомобильной катастрофе три дня назад.
— Убийство, — понял лейтенант.
— Безусловно, — кивнул Конелли. — Наш гость был прав. Очевидно, этот русский запомнил несчастную девушку и ее друга. И с этого момента их участь была предрешена. Девочке повезло, ее спасло только чудо. Бачиньскую должны были убить, как и остальных.
Саймонс умел признавать профессионализм других. Он был лейтенантом чикагской полиции, а в американской полиции лейтенантом не может стать случайный человек, не обладающий настоящими профессиональными навыками. И не уважающий других профессионалов. Поэтому он повернулся к Дронго и протянул ему руку.
— Вы оказались правы, — сказал он. — Ее хотели убить именно из-за этого.
Нащекина улыбнулась. Ей было приятно, что Дронго сумел доказать свою правоту. И их дальняя поездка оказалась не напрасной.
РОССИЯ. МОСКВА. 9 МАРТА, СРЕДА
Машков собрал свою комиссию вечером, когда получил первые сообщения из Америки о допросе Олеси Бачиньской. В Чикаго было около полудня, тогда как в Москве — уже девять часов вечера. Генерал посмотрел на офицеров, сидевших с ним за одним столом. Его окружали люди, которые десятки лет работали на государство, были отмечены высшими наградами страны, много раз рисковали жизнью, получали ранения, были безусловными профессионалами. Он не мог и не хотел верить, что один из них способен оказаться предателем. Некоторых из присутствующих Машков знал уже много лет. С ними не было только Дронго и Нащекиной, которые находились в данный момент в командировке за океаном.