— Ты знаешь, я тоже против тебя ничего не имею, — сказал я, прицеливаясь, — Но расстройство Джокера по этому поводу, я думаю, ты как-нибудь переживёшь, а пулю вряд ли…
Дюбель кивнул и сорвался в истерику.
— Не стреляй, гадом буду, не пойду за тобой!
В спину толкнуло воздухом, пора уходить. Я перекинул ногу через подоконник.
— Живи, но помни, что сказал… Мне пора уходить.
— … это… Толстый, ты, правда, Штыря того?
— Если такой любопытный загляни вон в то окно, у которого бак прислонён, там мяса ещё много осталось тебе хватит.
Десять. Я на пороге комнаты. Не хорошо как-то оставлять за спиной врага, не в моём это обычаи. Покачал головой. Теперь понятно, что дед имел ввиду когда говорил о том, что обладание более лучшим оружием даёт чувство превосходства.
Наступил ногами на спинку кресла и двери разошлись вполне достаточно, чтоб я пролез. Темно как всегда, только сверху чуть светлеет. Надо подождать пока глаза привыкнут. Семьдесят. Поди, разберись в темноте, где тросы должны проходить.
Ага! Вроде сбоку. Или то ремонтный лаз? Что-то мне глубина шахты не нравится, такое чувство, что она бездонна. Несёт оттуда чем то, возня там какая-то нездоровая. Восемьдесят. Крыс, наверное, немерянно. Ну да мне не вниз, а наверх. Вот вроде скоба подходящая. Надо прыгать. Девяносто. Повиснув на поручне ремонтной лестницы, я услышал громыхание бака, и улыбнулся. Судя по царящему в голове Дюбеля ужасу, поверил таки!
* * *
Хаймович барабанил костяшками пальцев по столу. Ничего доброго это не предвещало, впрочем, плохого то же. Манера это у него была размышлять. Если барабанит, думает.
Как придёт к какому-нибудь решению, начнёт нос теребить. Я иногда думаю, что привычка эта у него с детства, вот и вытянул себе нос к старости.
— Так, так… Значит никаких бумаг, компьютеры само собой лужицами, чтоб никакой информации никому. О такой степени секретности я да же не предполагал. Наверху соответственно делать нечего.
Старик потёр нос.
— А как ты полагаешь, насколько глубока шахта?
Меня передернуло, так и знал, чем дело кончится. А там темно как в правом глазу Хаймовича. Я развёл руками.
— Ну, метров 10 как минимум, не видно же ни фига.
— Это дело поправимо, есть у меня для такого дела шахтёрский фонарик, зарядить бы его, цены б ему не было, но увы… А так он совершенно не пользованный и сухой … если только каустик … да, да именно развести и залить щелочь, сколько то он протянет…
— С этим фонариком, что ли по шахтам лазили?
Как-то мне не улыбалось лезть, бог знает куда, с фонарём который может потухнуть в любую минуту.