Я сидел, сжимая в потных руках дробовик и пристально глядя в стремительно сгущающуюся темноту за окном, готовый в любую секунду открыть пальбу.
– Сабж, а эта штука соблюдает конвенцию? В смысле, в Нулевую она может сунуться?
– Если Капанта просто животное, то нет. Она слишком долго жила в условиях Эпицентра.
– А почему ты сказал «если»?
– Ну... Потому что если Капанта все-таки дух... тем более женский... то хер ее знает, что с ней может произойти.
– Спасибо, – кивнул я, не отрывая глаз от окна. – Тебе бы колыбельные грудничкам петь.
* * *
Той ночью я так и не уснул. В отличие от Сабжа, который сопел и всхрапывал на своем тюфяке с таким видом, будто вернулся домой после нелегкого трудового дня, выпил пивка, посмотрел футбол, отмазался от секса с женой и добился, наконец, заслуженного отдыха.
Среди ночи, оглушительно всхрапнув, Сабж вдруг вскинулся на тюфяке и уставился на меня мутными со сна глазами.
– Ты чего не спишь, Макс?
– А ты как думаешь?
– А... – Сабж посмотрел на окно, потом снова на меня. – Из-за Капанты?
– Да нет, просто волнуюсь: вдруг к нам Джим Мориссон на НЛО залетит, а мы спим.
– Макс, если Капанта – животное, она не пройдет в Нулевую. А если нет, то ты с ней все равно ни хрена не сможешь сделать. Лучше отоспись, завтра будет жаркий денек.
Но я так и не уснул.
Утро было хмурое. Оно шифровалось под камень скал, сливаясь с ними, словно та самая пресловутая Капанта, а может, выползало из складок горной породы. Утро пропиталось бесцветностью, как простыня потом. Я подошел к окну и долго смотрел вверх. Никакого намека на то, что в сплошном облачном покрывале прячется солнце. Наоборот, стало казаться, что над головой – асфальтовая твердь, которая подсвечивается снизу прожектором с закопченным стеклом. Тогда я опустил голову вниз и в скудном сером свете разглядел под окном несколько темно-коричневых пятен.
– Доброе утро, – невесело сказал Сабж.
– Куда уж добрее, – кивнул я, не оглядываясь.
– Давай кого-нибудь срочно сожрем.
– Давай. Пока никто не сожрал нас.
Ели мы без аппетита, молча, замирая при каждом звуке снаружи. Было жутко, и каждый кусок норовил застрять в глотке.
* * *
– Сабж, мы же не можем сидеть тут до скончания века, правильно?
– Угу.
– И воды нам не хватит надолго. Так?
– Угу. Что предлагаешь, Макс?
– Я?
– А почему нет? Что предлагаешь?
– Ну... Хрен знает.
Пустые картонные тарелки тлели в маленьком костерке, который я на скорую руку соорудил из остатков дров. Приготовить на нем завтрак не удалось, так что он служил для нас скорее чем-то вроде арт-объекта. Сабж сидел спиной к окну и вяло, без аппетита дожевывал мясо.