Вторая граница определяет зону, которую мы называем Синим кругом. То, что происходит здесь, очень похоже на горячечный бред: по пустым безлюдным городам медленно ползут машины без водителей, ходят поезда без машинистов, самопроизвольно включается и выключается электрический свет. Внезапно рушатся здания и, что самое невероятное – появляются новые, далеко не всегда похожие на те, что строят люди. Вообще-то второй круг, при определенном везении, может оказаться самым безопасным из всех. Но чаще всего группы пропадают именно в нем. Мы боимся Синего круга именно потому, что так до сих пор и не выяснили причин их исчезновения. Но миновать его – невозможно, а значит, чем быстрее группа попадет во второй круг, тем быстрее его покинет.
Почему Синий круг? Все просто. Я имею в виду, с точки зрения сталкеров. Дело в том, что, металл, разумеется, никуда не делся с территории Эпицентра. До войны здесь была одна из самых богатых метрополий планетарного диска – с огромными городами, связанными путями железной дороги, воздушными коридорами и современными магистралями. Все это барахло, как и человечество в целом, было нашпиговано разнообразным металлом, и даже после всех бомбардировок он исчезнуть не мог. Эпицентр переварил метал, попавший в его утробу, и сделал его частью себя, как и все, что оказывается на его территории и остается там продолжительное время. Но металл здесь стал иным. Он покрылся странной, отливающей синевой ржавчиной. Если эта ржавчина долгое время находится в соприкосновении с человеческой кожей, то оставляет след наподобие ожога, который зудит, реагирует на изменение погоды и вообще всячески мешает жить. В конце концов он проходит, но порой для этого требуется до трех-четырех лет. По каким-то причинам весь металлолом Эпицентра постепенно стягивается в Синий круг. Наверное, там есть какой-нибудь инфернальный магнит, не знаю. Логику происходящего в Синем круге постичь невозможно. По крайней мере, базируясь на мировосприятии стандартного человека. Повторяю, Синий круг – не самое опасное порождение Эпицентра. Но самое жуткое.
Не прошло и часа, как мы уже сидели вокруг импровизированной жаровни и жадно сметали с бумажных тарелок мелко порубленные куски каких-то местных плодов и жестковатое, но приятное на вкус мясо.
– Я вот думаю, – пробормотал я с набитым ртом, – стоит тебя спрашивать, что мы едим, или нет?
– Трудно сказать, приятель, – Сабж пожал плечами, глядя в свою тарелку, – но лучше сначала доешь, а потом спрашивай.
– Будь добр, Сабжик, – встряла Буги, – постарайся, чтоб я этого не услышала.