Контрабандисты несли страшные потери. В определенные месяцы вылавливали целые караваны погонщиков, которые заканчивали свою жизнь на виселице. Но и доходы соответственно были баснословными. Прорвавшиеся через восточную границу караваны вполне могли рассчитывать на прохождение грузов в иранском Азербайджане, где через районы, контролируемые турецкими курдами, можно было провезти грузы дальше, переправляя их в Европу. Один прорвавшийся караван приносил прибыль, равную доходам всех жителей целого селения за многие годы. И потому так безрассудно рисковали погонщики, пытаясь прорваться через границы, потому так охотно на смену казненным шли другие молодые люди, пытавшиеся выиграть в этой смертельной рулетке, найти свой шанс на удачу.
— Пускайте животных, — приказал старший погонщик, показывая на верблюдов. Мурад подошел к нему.
— Ты думаешь, они пройдут?
— У нас нет другого выхода, — недовольно признался старший погонщик. — Две недели назад здесь задержали караван Али Самеда. Они шли от озера, и их всех взяли. Вместе с животными.
— Я об этом не слышал, — признался Мурад. — Что стало с караваном?
— Они теперь в аду, — строго ответил старший погонщик, — а их тела висят на площади Фейзабада. Ты можешь увидеть их там завтра утром.
Мурад невольно пожал плечами и отвернулся. Ему не хотелось больше говорить на эту тему. Он был невысок, но за счет большой головы с густой копной уже седеющих волос казался выше ростом. У него были глубоко сидящие глаза, смотревшие на собеседника не мигая, и орлиный нос, отчего он был похож на хищную птицу. Старший погонщик посмотрел на него, кивнул головой, расценивая его молчание как согласие, и сделал знак своим людям, повторив приказ:
— Пускайте животных.
— А если мы потеряем караван? — спросил у него Мурад. — Кто за него будет платить?
— Не потеряем. Если ничего не случится, мы догоним его к вечеру. А если случится… тогда ты можешь сразу отправиться в Мешхед и поблагодарить Аллаха за то, что остался в живых.
Мурад с трудом сдержал готовое сорваться с его губ ругательство.
— Груз этого каравана стоит столько, сколько ты не сможешь заработать за тысячу лет, — сказал он, показывая на удаляющуюся вереницу верблюдов, — и все твои люди тоже не смогут заработать за тысячу лет. А ты отправляешь неразумных животных одних, полагаясь на случай.
— Они придут туда, где мы их будем ждать, — возразил старший погонщик.
— Я живу здесь всю жизнь и знаю, что говорю. Если их остановят чужие люди, значит, они могут остановить и нас. Я не хочу рисковать своими людьми. Почти все они мои родственники. Я взял с собой на этот раз всех своих братьев. Я не могу рисковать, Мурад, иначе наши семьи останутся без мужчин. Все грехи моих родственников я принимаю на себя, и это мне гореть в аду вместо них. Но я не хочу, чтобы они умирали за твой груз. Ты меня понимаешь, Мурад?