Вспоминает это Настя и сама не хочет верить. Он защищал тогда докторскую диссертацию, тему которой она не помнит, но что-то из облает квантовой физики. Профессор Кречетов был его оппонентом и основательно раскритиковал за отрицание принципа причинности в микромире.
Несмотря на то что критика профессора была очень деликатной, докторант пришел почти в бешенство, назвал Кречетова консерватором и вообще наговорил ему таких грубостей, что ученый совет прекратил обсуждение диссертации и потребовал от докторанта немедленных извинений. Претендент на докторское звание этого не сделал, и ученый совет лишил его права защиты диссертации на какой-то срок…
Сразу же после завтрака Настя решает зайти к Десницыным и попытаться узнать, что за человек был у них вчера вечером.
Дверь ей открывает Андрей.
— Ах, как хорошо, что ты пришла! Мы с Дионисием Дорофеевичем вспоминали тебя только что… Заходи, пожалуйста!
Навстречу ей из старинного кожаного кресла с высокой спинкой поднимается могучая фигура Дионисия в широченном подряснике.
— Вот уж действительно легка на помине, — протягивает он руку Насте. — Садитесь, пожалуйста, очень надобно с вами посоветоваться по вопросам физики.
— Я не физик, а философ.
— Но ведь с физикой знакомы?
— С ее философскими проблемами.
— Ну, а как обстоит у вас дело с математикой?
— Кое-что смыслю…
— Да что вы ее экзаменуете? — подает голос Андрей. — Показывайте, а уж она как-нибудь сама разберется.
— А ты помолчи, — хмурит густые брови Дионисий. — Квантовая физика — это тебе не богословский трактат, тут без математики не обойтись. Вы не удивляйтесь моим вопросам, Анастасия Ивановна, я ведь, кроме богословских, еще и кое-какие научные книги почитываю. Это, кстати, у нас теперь не возбраняется.
— Я об этом давно догадываюсь, — улыбается Настя, почувствовав себя в этом доме почти так же непринужденно, как когда-то в детстве. Она часто бывала у Десницыных, когда училась в одной школе с Андреем.
Насте вообще приятно смотреть на этих богатырски сложенных людей. Пожалуй, их предки тоже были духовными лицами или просто крепостными крестьянами, проживавшими во владениях здешнего монастыря. Были, наверно, среди них и мастера-иконописцы, ученики или предшественники Андрея Рублева. А может быть, были Десницыны резчиками по дереву, серебряниками и ювелирами, работы которых и сейчас еще можно увидеть в местных церквах и ризницах монастыря.
— Читала я трактаты католических богословов и кое-какие сочинения ваших коллег в «Журнале Московской патриархии», — продолжает Настя, глядя на Дионисия и удивляясь густоте его бороды, почти не тронутой сединой. — Тоже проявляют интерес к проблемам современной науки.