Всмотревшись в схему, она указывает пальцем на инструментальный цех.
— Скорее всего, вот тут вам придется работать.
— Это не обязательно, гражданин старший инспектор, — замечает Грачев. — Сначала я и сам думал, что будем какие-нибудь штампы мастерить, но, кажется, нужные штампы у них уже есть.
— Какие основания для такого вывода?
— В последнее время Каюров стал проявлять интерес главным образом к прессам. Просил даже узнать, знаком ли Ямщиков с их устройством.
— Грачев действительно заводил со мной разговор о штамповальных прессах, — подтверждает Ямщиков.
— Так что, скорее всего, — продолжает Грачев, — нам с Анатолием придется приспосабливать уже готовые штампы к местным прессам. Возможно также, что при этом в штампах нужно будет кое-что видоизменить. Форму матриц или пуансонов, например.
— Что же они, не могли разве своих слесарей к этому привлечь?
— Не хотели, наверное, лишних людей в свой тайный промысел посвящать. Но, скорее всего, не решались на них положиться. А может быть, их слесарям не под силу такая работа. Зачем бы тогда Каюрову мастер такого высокого класса, как Ямщиков, понадобился? А штампы они могли и спереть на каком-нибудь заводе. Или, может быть…
— Ну ладно, — останавливает Грачева Грунина. — Все это выяснится по ходу дела — Левчуку и Ломову придется ведь посвятить вас в свои замыслы.
— А сигнал какой-нибудь нужно будет вам подать? — спрашивает Анатолий.
— Нет, сигнала не потребуется. Старайтесь только вот эту дверь не загораживать, — указывает Грунина пальцем на план завода. — Вам все ясно, товарищ Ямщиков?
— Так точно, товарищ капитан!
…Когда Грачев с Ямщиковым в сопровождении работников местной милиции и лейтенанта Сысоева уходят, Грунина со вздохом облегчения говорит старшему лейтенанту Крамову:
— До пяти у нас еще полтора часа. Приготовьте вашу рацию, Аскольд Ильич, будем докладывать подполковнику обстановку.
— В том, что главный тут все-таки Грачев, у вас нет сомнений, Татьяна Петровна?
— Я в этом и прежде не сомневалась.
— Не удастся ему на Каюрова все свалить?
— Не думаю, чтобы ему это удалось, даже если Каюров не станет защищаться. Да и в том случае, если бы оба они чистосердечно обо всем нам рассказали, с юридической точки зрения, как вы сами знаете, их признание не будет иметь решающего значения. Все это нам самим нужно доказать убедительными фактами. Фактов же вполне достаточно.
— Но на что тогда Грачев надеется? А он ведь, судя по всему, не дурак.
— Да, не дурак. Однако утопающий, как говорится, хватается и за соломинку. И, как мне думается, такая соломинка для него не столько надежда на молчание Каюрова, сколько возможность оказать нам помощь в разоблачении Левчука и Ломова. А признайся он сразу, что главный во всем он сам, мог бы и усомниться, доверим ли мы ему разоблачение директора завода.