— Но ведь у тебя отец болен, — напомнил ей Кречетов, — и посерьезнее моего…
Варя не любила говорить о своем отце — в последнее время он принес ей много горя.
— Если бы только он не пил, — тяжело вздохнула она, — давно бы, пожалуй, выздоровел. Какое все-таки ужасное злодейство это пьянство!
Профессор хотел было поправить свою племянницу, но, подумав, решил, что, может быть, она права, употребив вместо слова «зло» — «злодейство». В конце концов зло, приносимое водкой, — результат злодейства по отношению к самому себе.
— Ну, а у самой-то как у тебя? — спросил он Варю. — Пишет ли Вадим?
При упоминании имени Вадима она так и засветилась вся. Ей особенно приятно было, что ее Вадимом интересуется дядя Леня, недолюбливавший его.
— Пишет Вадим, пишет, дядя Леня! До самых мельчайших подробностей жизнь свою описывает.
— Представляю себе, какая там у него жизнь…
— Такая же, как и у многих других, а может быть, и посодержательнее, чем у некоторых, — обиженно произнесла Варя, имея в виду кое-кого из своих знакомых, не знающих, чем убить время. — Работает, учится, повышает свою рабочую квалификацию. Лекальщиком решил стать. Знаете, что это такое?
— Имею представление, — улыбнулся Леонид Александрович.
— А мне пришлось книгу взять в нашей технической библиотеке — не знала я толком, что это такое. Хоть это, в общем-то, слесарное дело, но требует, оказывается, не только мастерства, но и большой грамотности. Не ниже десятилетки. Посмотрела я, какие сложные чертежи приходится им читать (в книге даже сказано «свободно читать») и какие сложные фигуры вычерчивать, в том числе и так называемые кривые второго порядка, сразу же прониклась уважением к этому лекальному делу и большое письмо Вадиму написала.
— Он что, сейчас только этим загорелся?
— Почему же сейчас только! Он и прежде считался на своем заводе неплохим слесарем. А теперь с моей поддержкой постарается еще и хорошим лекальщиком стать.
— Твоя поддержка, Варюша, сейчас, по-моему, самое главное для него. Когда будешь ему писать, передай привет от меня.
— Это правда, дядя Леня? — радостно воскликнула Варя. — Знаете, как он вас уважает!
— Откровенно говоря, что-то я этого не заметил, — усмехнулся Леонид Александрович и, чтобы не огорчать племянницу, добавил: — Правда, был я тогда предубежден против него и потому, наверное…
— Вы имели тогда все основания так к нему относиться. Он и сам знаете как свое прошлое осуждает?…
— Ладно, не будем больше об этом! — махнул рукой Леонид Александрович. — Расскажи лучше, как живешь, что дома?
— Да все так же, что у нас может быть нового? Ну, а когда вам разрешат снять перевязь с руки?