Дня через два после встречи с Татьяной Груниной Олега Рудакова вызывает к себе начальник цеха:
— Мастер ваш, Балашов, заболел и, видимо, надолго. Вчера вечером отвезли в больницу.
— Опять радикулит? — спрашивает Олег, уже догадываясь, чем завершится этот разговор.
— Опять.
— А мне, значит, снова за него?…
— Снова.
Начальник немногословен, в отличие от заболевшего мастера. Да и чего зря говорить, когда и без того все ясно.
— Так ведь у меня своя работа, Илья Ильич, — делает робкую попытку отбиться от заместительства Олег. — Я новое приспособление налаживаю…
— Можете вы это кому-нибудь другому поручить?
Пока Рудаков размышляет, кому бы можно было доверить начатую им наладку сложного контрольно-проверочного приспособления собственной конструкции, начальник заключает разговор:
— В крайнем случае будете не замещать, а совмещать. И вот еще что: Балашов дал пробную работу новому инструментальщику. Понаблюдайте за ним.
— Ясно, Илья Ильич. Не такой он, кстати, новый для нас. Работал тут до того, как в тюрьму угодил.
— Да, но прежде по четвертому разряду, а теперь претендует на пятый.
— Вот мы и посмотрим, как его там подучили, — усмехается Рудаков.
— Только не очень придирайтесь.
— Потребую лишь то, что положено, но безо всяких поблажек.
— Ну это само собой…
Рудаков встретился с Грачевым еще накануне. Посмотрел на него с равнодушным видом, кивнул небрежно и прошел мимо. Но Грачев сам его остановил.
— Делаешь вид, будто не узнал меня, Рудаков? Презираешь, наверное?
— Зачем же презирать? Не вижу для этого оснований. Но и в восторг не прихожу — ты ведь не с войны и даже не с военной службы вернулся.
— Я свой грех нелегким трудом искупил, — укоризненно промолвил Грачев. — И не только лиха там хватил, но и уму-разуму набрался.
— Это мы еще посмотрим, набрался ты там ума или не набрался, — спокойно отозвался Рудаков.
Сегодня Олег уже по-другому присматривается к Грачеву. Павел склонился над чугунной разметочной плитой, на которой вчера еще установил тщательно зачищенную заготовку с окрашенной медным купоросом поверхностью. Пока успел нанести на нее только базовые и координатные линии с помощью штангенрейсмуса.
— Чего смотришь? — оборачивается он к Рудакову. — Может, в свою бригаду хочешь взять?
— На это пока не рассчитывай. А смотрю потому, что мастер заболел и начальник цеха велел мне принять от тебя пробную работу. Что-то не вижу, однако, чтобы дело у тебя спорилось. В чем загвоздка?
— А у вас вся разметка вручную?
— Что значит — у вас? Ты что, в гости к нам пришел или на постоянную работу? Похоже, что ты не утруждал себя в колонии графическими построениями и математическими расчетами, делал все без разметки, с помощью разных шаблонов?