Но тогда что же?
В молчаливых раздумьях минуло не менее часа. Наконец Дерринджер нерешительно подал голос:
– Я подумал, может, мы что-нибудь найдем в его прошлом?
– Чтобы шантажировать его, ты хочешь сказать? – тут же повеселел Эбен.
– Если будет нужно, то и шантажировать. Я не очень уверен, но все же.
– Можно попробовать, – согласился Эбен.
– А как нам раздобыть его дело? – спросил Дерринджер. – Оно хранится где-нибудь в Центральном Архиве. Мы даже не знаем, где искать.
Эбен выпрямился, глаза у него засверкали решимостью.
– Мы можем найти его дело, не покидая нашего корабля. Все данные о нем записаны электронным способом. А у меня есть компьютер и модем.
– Я не умею искать по компьютеру, – признался Дерринджер.
– Зато я отлично это умею, – заверил Эбен. – А Такис даже меня за пояс заткнет.
Они тут же покинули кафе и направились к стоянке корабля, где хотя бы можно было вкусно поесть чего-нибудь из собственных запасов.
Затем наступило время браться за работу. Эбен, сопровождаемый Такисом, уселся перед компьютером.
Дерринджер так толком и не разобрался, что делают волшебник Эбен и его помощник Такис. Но, начав с имени Монровия и чина таможенника, они менее чем за час сумели добраться до его досье.
Эбен и стоявший за его спиной Дерринджер быстро пробежали глазами строки с первичными сведениями: родители, когда родился, где работал. Ничего, что могло бы вызвать интерес.
Затем Эбен вдруг заметил, что Начальник Таможни зачастил к психиатрам. Он несколько раз проходил обследование, а затем какое-то время посещал консультанта-психолога.
Понадобились дополнительные манипуляции с компьютером, чтобы добраться до нужных файлов, однако Такис все же достал их, и все трое уселись, чтобы тщательно изучить психологический портрет Начальника Таможни. Им понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что тревожит этого человека.
Получив доступ к дневнику таможенника, поиграв с ключевыми словами «женщины» и «желание», Эбен наконец нашел следующую запись: «Я отдал бы все в мире за уик-энд с по-настоящему красивой женщиной».
Эти слова были написаны собственной рукой Начальника Таможни в дневнике и повторены несколько раз в других фразах с некоторыми изменениями. Таких повторений Эбен насчитал не менее десятка.
У бедняги таможенника, очевидно, было достаточно поводов подозревать, что он не нравится женщинам. Он был женат однажды, но все кончилось разводом. С тех пор он жил один. Ему не повезло не только с женитьбой, но, очевидно, и со свиданиями.
– Вот за что мы должны ухватиться, – заключил Эбен. – Нам нет необходимости убивать его.