Клеопатра открыла глаза, села, и тут же на нее нахлынули воспоминания. Жара, и пыль, и яд, пылающий в крови, – таковы были ее последние воспоминания о жизни. Ужас мгновения полного краха, ненавистный Октавиан, наступающий со своими ордами, смерть Антония. Перед глазами все еще стояли накрашенные лица приближенных женщин с изумленно округлившимися ртами. Под потрясенными взглядами Клеопатра сделала то, что позволило ей лишить ненавистных римлян их триумфа.
И потом никаких воспоминаний до того мгновения, как она очнулась в этом самом месте и обнаружила, что снова жива.
Она лежала уже довольно долго, пытаясь понять, что произошло. Постепенно Клеопатра осознала, что на самом деле не жива, хотя и не умерла в полном смысле этого слова. Она осталась в точности такой же, как прежде, только лишилась тела. Нет, так тоже нельзя было сказать. Тело здесь, но оно ощущалось не так, как прежнее. Ее это не слишком удивляло. Хотя Клеопатра впоследствии стала царицей и даже богиней, с точки зрения религии египтян, она происходила из хорошей македонской семьи, боковой ветви королевского рода. Ее предки были военачальниками у Александра Македонского. Девушка выросла на греческой философии, искусстве, литературе. И, конечно, читала Гомера. А Гомер писал о том, как ощущают себя люди после смерти, когда пробуждаются в Тартаре, – всего лишь как тени самих себя, без аппетита и каких-либо других желаний. Примерно так чувствовала себя сейчас и она. Только не совсем.
Сначала Клеопатра подумала, что это и в самом деле преисподняя, затем поняла, что ошибалась. Все здесь было не так, как она себе представляла… Нет, это не Тартар. Никто не сможет убедить ее в этом, даже сами правители нового царства, в котором она оказалась.
Клеопатра резко выпрямилась на постели, не столько услышав, сколько почувствовав, что дверь открывается. Света тусклой лампы хватало, чтобы разглядеть человека, стоявшего рядом с постелью. Такой одежды ей никогда прежде видеть не доводилось. Темный блестящий материал. Куртка с серебряными пуговицами. Волосы, связанные на затылке светлой лентой. Бородатое лицо, удлиненное и смуглое. Темно-голубые глаза, в которых сверкают ум и веселье.
Клеопатра уселась и внимательно оглядела вошедшего.
– И кто же ты?
– Никколо Макиавелли, к вашим услугам, Клеопатра.
– Тебе известно, кто я?
– Конечно. Ваша слава бессмертна, леди.
– Моя слава, но не я сама. Умереть от своей собственной руки и превратиться в тень в стране теней!.. Куда я попала, господин Макиавелли? Это преисподняя, где властвуют боги тьмы?