Дерринджер послушно следовал за Атертоном туда, где четыре коридора сходились в один, чтобы затем вновь разойтись. Они двигались по одному из них, ярко освещенному, с множеством дверей. Открыв одну из них, Атертон сказал:
– Входите, мистер Дерринджер. Здесь, в Арене, я не могу без своего кабинета.
Дерринджер вошел и сел на указанный ему стул. Доктор занял место за столом.
– Кто вы? – спросил его Дерринджер.
– Я врачеватель разума и тела. Доктор Оливер Атертон, к вашим услугам.
Окинув взглядом комнату, Дерринджер увидел на одной стене дипломы доктора от разных медицинских институтов. На другой – фотографии Фрейда, Юнга и еще кого-то третьего, кого он не знал.
– А это кто? – спросил он, не удержавшись.
– Игнац Зицивич.
– Никогда не слыхал о таком.
– Он очень известен, правда, лишь в своей области.
– А именно?
– Он великий представитель современной психиатрии искусственного разума.
Дерринджер внимательно изучал физиономию на портрете. Это было суровое лицо с короткой бородкой и пронизывающим взглядом.
– Вы психоаналитик Вишну? – спросил он Атертона.
– Угадали. Даю искусственные советы искусственной личности. Вишну, разумеется, выдающийся искусственный разум. Настоящий искусственный разум не может не иметь признаков того, что мы называем личностью. И здесь мы имеем дело с искусственной личностью. Хотя, пожалуй, излишне повторять слово «искусственный». Хотите что-нибудь выпить?
– Стакан воды, пожалуйста.
Атертон подошел к небольшому холодильнику и вынул графин с водой. Найдя на полке стакан, он наполнил его.
– Благодарю. – Дерринджер взял стакан. – Эта работа с голографическими зеркалами была довольно трудной.
– Представляю.
– Самое интересное, что я совсем не должен был здесь оказаться, – пояснил Дерринджер. – Я попал в Зону Развлечений лишь потому, что сопровождал одну молодую особу.
– Я так и понял, – ответил Атертон.
– Как вы об этом узнали? – удивился Дерринджер.
– Это моя работа. Я являюсь офицером-психологом по проблемам искусственного и естественного разума. Вполне логично, что я изучаю досье всех, кто прибывает в Зону. Но о вас я знал еще до того, как вы здесь очутились.
– Не думал, что на меня имеется досье.
– Это непременная формальность. Дело заводится на каждого, кто попадает в Зону Развлечений. Даже если это простой посыльный, птица или зверь.
– Я не знал.
– Полагаю, Инспектор, – заметил Атертон, – что по роду службы вам немало приходилось допрашивать задержанных.
Дерринджер кивнул.
– Я, в свою очередь, думаю, что как офицеру-психологу вам тоже приходится немало допрашивать.