Тихон попытался заглянуть в коляску, чтобы сделать юной маме комплимент.
– Нет-нет, не покажу! Чтоб не сглазили, – перехватив его взгляд, шутливо, но твердо заявила Люба.
Коляску прикрывала светлая вуаль. Из-под нее было видно, что ребенок завернут во что-то яркое с крупными красными цветами.
– Красивое покрывало, – заметил Тихон, поняв, что мама не желает, чтобы хвалили малыша.
– Это не покрывало, это специальный конверт. Чехословацкий, – оживилась Люба. – Он на «молниях». Мне его Толик привез. Ни у кого такого нет, только у нас с Ванюшей. А вот еще джинсы, – радостно похвасталась Люба, ловко извернулась попой и похлопала по лейблу «Montana».
Подбежали девчонки, сокурсницы Любы, и окружили галдящей толпой счастливую мамашу. Стало ясно, что ради ажиотажного внимания подруг Люба и пришла сюда. Как никак первая на курсе родила.
Анатолий отошел к ухмыляющемуся Игорю. Сашка направился ко входу в институт. Он рассчитывал прямо сегодня посетить институтскую библиотеку. Тихон потопал в общежитие, ему надо было собираться в дорогу.
ГЛАВА 10
Хасим. Осколок в голове
Хасиму показалось, будто рядом вспыхнула молния и ахнул гром. Купца присыпало землей, руки посекло жгучими песчинками. «Если я погибну, сына казнят», – ужаснулся Хасим. Оглушенный, он приподнялся и огляделся.
В голове шумело. Глухота постепенно отпускала, будто кто-то сначала затолкал в уши хлопок, а потом медленно волосок за волоском его вытягивал. Вскоре Хасим различил истошные крики людей и вой верблюдов. Два верблюда валялись на земле, а остальные в страхе разбежались.
Хасим первым пришел в себя.
– Поймать всех животных и собрать в одном месте! – приказал он растерявшемуся командиру охраны Шакену.
Купец подошел к упавшим верблюдам. У одного живот представлял кровавое месиво, откуда толчками вытекала кровь и выползали осклизлые кишки. Такую страшную рану, образовавшуюся в одно мгновение от непонятного хлопка, Хасим видел впервые. Молодой сильный верблюд выл, но звуки его стонов становились все тише.
Во второй лежащей рядом верблюдице Хасим узнал старую верную Шиху. С ней он за многие годы прошел тысячи километров.
Шиха лежала молча, с закрытыми глазами. На первый взгляд тело было не повреждено, но потом Хасим разглядел большой осколок от «огненного дракончика», глубоко застрявший в ее голове. Неожиданно Шиха приоткрыла сморщенные веки и взглянула прямо в глаза Хасиму. Ее верхняя губа шевельнулась, словно верблюдица что-то хотела сказать, после чего взор затуманился и большие глаза закрылись. Хасим нагнулся над доброй мордой. Шиха не дышала.