– Я, сударь, много чего узнал-с, на телеграфе-то сидючи. И подписку в свое время давал. О неразглашении. Иной раз такое отбивать приходилось, что потом домой сам не свой возвращаешься. И думаешь, думаешь… Да-с, я ведь тоже образование мог получить, кабы не батюшка. Он, как на бирже-то в гору пошел, дом выстроил и учителя мне нанял. Да только потом лопнула биржа и наша жизнь с нею вместе. Батюшка запил да помер-с, а у меня что осталось, так только воспоминания. О том, что могло сбыться, да не сбылось… А теперь вот и с телеграфа турнули.
– За что? – спросил Павел Романович, про себя уверенный, что тут без зеленого змия не обошлось. Оказалось – ошибся.
– На мое место унтера посадили-с, – пояснил Сырцов. – Как Сибирскую армию начали собирать, так на почтамте средь телеграфистов почти весь штат заменили. На военных чинов-с. Что, в общем, разумно-с.
– А вы после того – в милицию?
Петр Казимирович ответил не сразу. Выпил немножко и даже слегка покачнулся на стуле. Похоже, он уже захмелел.
– Да потому как не хочу пребывать обывателем-с. У нас ведь обыватель только и может-с, что трястись да жаловаться. Все молимся, дабы избавитель явился, громко кричим да резолюции пишем-с. А больше – ни-ни. Но придет вдруг комиссар или просто пьяный матрос – тут мы и спеклись, да-с. Готовы уж руки ему целовать, только б не тронул. Да барахлишко прикопленное не обнаружил. Это у нас в крови-с, точно. Пред опричною пресмыкались, пред Петровыми временщиками. Теперь вот – перед комиссарами будем, с готовностью…
Петр Казимирович снова покачнулся и сказал уже не вполне твердо:
– Вы думаете, я в милицию за жалованье-с поступил? Нет-с, не за жалованье… не только. А страшно-с мне, что вокруг делается. Я вот что теперь думаю: конец пришел Счастливой Хорватии! Истинно так-с. Вот говорят: красные, комиссары! А вы поглядите на господ офицеров, что к нам понаехали, почитай что, со всей империи: они ж будут пострашнее большевиков. Потому что те – понятно что, звери. А эти – с идеей.
Кричат: нам, дескать, для страны надобно! Да только неправда это. Нету у них никакой идеи. Одна только нажива в глазах. Вы поглядите, что ночью творится в городе. Содом и Гоморра!
Он снова потянулся к штофу.
– Будет вам, – сказал Павел Романович. – Вы уж устали.
– …Содом и Гоморра! – упрямо повторил Сырцов. – Вот вам пример. Вообразите: генерального штаба генерал Домановский кутит по кабакам, денег не платит, а лакеев да половых царскими орденами жалует. Давеча в ресторане «Лоттерия» шашкой срубил три пальмы, георгиевской лентой связал и послал как букет певичке! И это генерал-с! А на счете, что был предъявлен хозяином, изволил начертать: «Китайскому генералу Ма, рассмотреть и доложить». И все смеются. Смеются! Так какое ж нас ждет будущее?..