Полковника это задевало чрезвычайно, до болезненности. Грач бы тоже не оставался равнодушным, но у него нынче имелся свой интерес. Он опасался – как бы его не обнаружить до поры. И так уж полковник несколько раз спрашивал, отчего это Грач столь задумчив последнее время, и что это у него на уме? Хорошо, удалось придумать убедительное вранье. Но без конца так продолжаться не может.
И потому нынешним утром Грач шел в начальственный кабинет со смешанным чувством. И выдать боялся себя ненароком (а ведь еще и могли снаушничать!), и толковых предложений по делу не имел совершенно.
Однако докладывать не пришлось. Полковник встретил его свежим выпуском «Харбинского вестника». (Похоже, этот листок теперь заменял ему ежедневную сводку о городских происшествиях.)
– Читай!
Грач покорно развернул газету.
– Не здесь, на первой странице! Там, где про чешских легионеров!
На указанном месте Грач обнаружил большую, в половину страницы, статью о чешском корпусе и его сегодняшней роли в Сибири. Автор сыпал цитатами. Некоторые были весьма интересными.
«Господин Масарик, ничтоже сумняшеся, в своем письме Госдепартаменту Северо-Американских Соединенных Штатов высказывается предельно откровенно: „…я – властелин Сибири и половины России…“»
– А кто таков этот Масарик? – спросил Грач.
– Президент новоявленного чешского государства, – отмахнулся полковник, – ты дальше давай, дальше!..
«Иные подручные Масарика, – говорил автор статьи, – еще более бесстыдны. Приведем их слова: „Русские – низшая полутатарская раса, не способная к высшей культуре. Все наши отношения с русскими будут состоять только в том, что мы будем дорого продавать им наши товары и дешево покупать их товары. Вот и все“. – До какого ж цинизма могут дойти так называемые „славянские братья“! И сколь долго еще нам терпеть их убийственные объятия?»
– Что скажешь? – спросил полковник.
Грач прекрасно знал – сейчас говорить ничего не нужно.
– Дожили… – Карвасаров помолчал. Взял у Грача газету, скомкал, швырнул в угол. – Что у тебя?
– Пока ничего… – замялся Грач.
– Понятно. Иди работай. – Полковник махнул рукой, повернулся к окну.
Грач, не веря своему счастью, попятился.
– Подожди, – сказал Карвасаров, не оборачиваясь, – ты это, забери там свою профурсетку.
– Кого? – не понял Грач.
– Опийную курьершу! Отпускает ее контрразведка. Видно, нашлись у них дела поважнее.
Вот что значит белая полоса!
* * *
В синий домик с белыми окнами приехали еще засветло. Из контрразведки отправились не на служебной пролетке – на лихаче. Евгения-то Адамовна решила, что Грач это устроил для пущей парадности, однако на самом деле чиновник для поручений просто хотел обойтись без казенного кучера. Дело такое закручивалось, что пара посторонних глаз совсем ни к чему.