– Безнадежен… Скоро начнутся боли.
– Ах ты, господи! Вот ведь казус какой! А я для него эту скотину столько верст по тайге тащил. На своем-то горбу. Эх, жаль. Красивый человек, отчаянный. Мне такие по сердцу. Да и вообще…
Что он имеет в виду под словом «вообще», Клавдий Симеонович пояснить не удосужился. Развязал платок, открыл корзину.
Кот Зигмунд мигом выпрыгнул на земляной пол, потянулся, сладко зевнул. Надо сказать, вид он имел вовсе не авантажный: всклокочен, шерсть местами заметно повытерлась. Левое ухо смотрело вниз, а у основания его была заметна зажившая ссадина. Покружив, кот уселся и принялся мыться.
– Что это он… в таком виде? – спросил Павел Романович.
– Так и мы не лучше, – сказал Сопов. – Хорошо еще, живы остались.
Внезапно Зигмунд оставил свое занятие. Он вдруг завертел головой, выгнул спину и зашипел.
Мадемуазель Дроздова вздрогнула:
– Что это с ним?
Никто не ответил.
Между тем кот заметался по погребу. Это продолжалось недолго: он мигом нашел ротмистра, мяукнул, после вспрыгнул на грудь и стал тереться мордочкой о лицо.
– Вот ведь верность какая, – сказал Сопов. – Средь котов это редкость. А заразу не занесет? Может, убрать?
Павел Романович покачал головой:
– Теперь это все равно.
– Вы разыскали опий? – спросила Анна Николаевна.
Дохтуров повернулся к ней. В красноватом масляном свете глаза у мадемуазель казались невозможно огромными.
– Во всем городке нет ни одной уцелевшей аптеки.
– А если он очнется? Что станем делать?
Павел Романович промолчал. Вообще-то, это его вопрос. А никак не молоденькой девушки, не окончившей даже и сестринских курсов. Однако сейчас безразлично, кому сей вопрос адресован.
– Господин Сопов весьма благородно вернул мне мой саквояж, – сказал Павел Романович. – В свое время я содержал там небольшую аптечку, для экстренных случаев… Подождите.
Он поставил саквояж на колени, раскрыл. Погрузил внутрь руку и принялся что-то нащупывать.
– Ну как? – спросила нетерпеливо Дроздова.
– Подождите… Вот здесь потайное отделение. На кнопочках, почти неразличимое. Сейчас…
Один за другим раздались три тихих щелчка. Павел Романович пошарил рукой в чреве саквояжа.
– Нашли?
– Да. Вот.
Он вытащил небольшую стальную коробочку. Когда-то она была блестящей и гладкой, но теперь поверхность ее поржавела от речной воды. Один угол был смят.
Раскрыл коробочку Павел Романович не без труда. Наконец перед глазами предстали размокшая в кашу бумага и стеклянная крошка.
– Что это? – спросила Дроздова.
– Порошки в аптекарской бумаге. И растворы для впрыскивания. Как видите, все погибло.