Клавдий Симеонович вошел чинно, поздоровался. Перехватил саквояж, стиснул его под мышкой, а освободившейся рукой редкую шевелюру пригладил.
Баба повернулась, отставила ухват в сторону. Подбоченилась и уставилась молча – глаза в глаза. Ни вам «здравствуйте», ни «к кому будете». Немые они здесь все, что ли?
От такого приема Сопов насупился. Спросил хмуро:
– Скажи-ка, где мне найти старосту?
– А чего искать-то? – ответила баба. – Он тебя сам найдет. Не сумлевайся.
– Вот как? Ну ладно. Подождем. Кстати, я бы перекусил с дороги…
– Ишь, какой быстрый! «Перекусил бы!» – передразнила хозяйка. – И отколь ты такой взялся?
– Путешествую, – важно сказал Сопов. – Пароходом. Да вот заблудился, никак не найду дороги…
Он замолчал, поняв, что несет полную чушь.
Баба хихикнула.
– Пу-те-шествуешь? Пароходом? – переспросила она. – Вона куда, значит, теперь пароходы-то заезжают!
Аккурат в самую чащу. Ну, чудно! – И захихикала, прикрыв губы концами платка.
Сопов занервничал:
– Пароход, конечно, сюда не заехал. То есть не заплыл. Он вообще утонул. Но я вот спасся, выплыл. Вместе с одним спутником. И потом…
Он снова умолк, не зная, стоит ли говорить о генерале. Подумал и решил, что – не стоит.
– Потом долго шел вдоль реки. Измучился. И прямо скажу – оголодал. Мне бы…
Но просьбу свою Клавдий Симеонович вымолвить не успел: раздался вдруг протяжный кошачий вопль. А потом прикрывавшая корзину (которую Сопов по-прежнему держал в руке) ткань внезапно зашевелилась.
Хозяйка отшатнулась, нашарила рукою ухват. Под лавкой возле окна тревожно захныкала девочка. А из-под груды тряпья на печи выглянуло сморщенное старушечье лицо.
Бабка испуганно посмотрела на Клавдия Симеоновича – и закрестилась, запричитала.
– Тихо! Цыц у меня! – зашипел Клавдий Симеонович, пытаясь рукой убрать кота обратно в корзину. Но тот не дался, вывернулся из-под пальцев и глянул вокруг с любопытством.
Баба расхохоталась:
– Ой, не могу! Это и есть твой товарищ? С ним ты в Сунгари-то купался?
– Да, – осторожно ответил Сопов, чувствуя, что ситуация меняется на глазах. – И не только купался. Мы с ним много чего повидали…
Не прошло и часа, как титулярный советник сидел за столом, кушал перловую кашу, щедро сдобренную сливочным маслом. С огромною мискою щей к тому времени он уж разделался и теперь боролся с сытой отрыжкой, деликатно прикрываясь ладонью.
– Ну что, странничек, отвел душу-то? – спросила хозяйка. Она сидела напротив, в извечной бабьей позе, подперев подбородок рукой. – Ишь, изголодался. Поди, давно домашнего не едал.
– Давно, – совершенно искренне ответил Клавдий Симеонович. – Очень давно, соскучился. Вот на пароходе, по слухам, неплохо готовили…