– Вы шутите? – спросила Дроздова.
– И не думаю. Понимаете, я ошибался. Думал, будто все наши злоключения связаны с прошлым кого-то из вас. А это не так. Все дело во мне. Уф! Прямо гора с плеч!
Тут госпожа Дроздова взглянула на него как-то особенно.
– Это вы насчет Гекаты?
– Откуда вы знаете? – пришел черед удивляться Дохтурову.
– Пока вы отсутствовали, ротмистр ненадолго пришел в сознание. И он мне кое-что рассказал. Про ваши теории. Что будто бы нас всех преследует некая сила, каковую вы определили Гекатой. Она якобы гонится следом и собирается всех истребить. А вы теперь решили оборотиться к ней лицом и дать бой. Кажется, я в этом вам даже и помогла, угадав насчет пилота над лесом. Ну, когда мы были в красном плену на хуторе. Будто бы он для Гекаты шпионил. Но, по-моему, все это глупо.
– Во-первых, – сказал Павел Романович, – преследуют нас, и только. То есть ротмистра, господина Сопова, генерала Ртищева и меня. Вы, мадемуазель, на счастье, здесь ни при чем. А во-вторых, ничего глупого в гипотезе касательно аэроплана нет. Она вполне укладывалась в рамки событий…
– Однако она неверна, – сказала Дроздова. – Вы же сами только что утверждали: полоумный старик преследовал только вас. Но зачем? Что ему надо?
– Да, вот это вопросец, – встрял Сопов. – К чему тому замшелому пню ваша особа, доктор? Брать уроки намеревался?
– Имеющий уши да услышит. – Дохтуров потер ладони, словно ему внезапно стало холодно. – Ведь вы рассказали сами – и про китайскую деревню, и про горшок с уникальным средством.
– Верите в сказки? – Сопов скривился, махнул рукой. – Не ожидал от просвещенного человека!
– Это не сказки. Да сядьте же наконец!
То ли от интонаций в голосе Павла Романовича, то ли еще по какой причине, только Клавдий Симеонович притих, уселся прямо на пол, поджав по-турецки ноги, и приготовился слушать.
Анна Николаевна садиться не стала, однако всем своим видом демонстрировала нетерпеливое ожидание.
– Дело в том, – сказал Павел Романович, – что замечательное лекарство действительно существует.
– Лекарство от всех болезней? – быстро спросила Дроздова. – Панацея? Неужели вы о ней говорите?
– Да. Много лет назад, в столице, я присутствовал на одном приватном сеансе. И убедился, что панацея – не миф. Потому что увидел воочию результат.
– Что именно? – Анна Николаевна подалась вперед.
– Чахоточную больную в последней стадии. Она умирала, практически у меня на глазах. Это была агония. Но… проведенная терапия повернула процесс обратно.
– Ну и что? – сказал Сопов. – Была агония, да вся вышла. В жизни чего не бывает!