Это случилось в Филадельфии. Он сосредоточенно рылся в витрине разгромленного магазинчика. Тут и обнаружился еще один симптом перемен.
Зазубренный край стекла пропорол Селигману рубашку до самого тела - но он не пострадал. Разрез моментально побелел и тут же сгладился.
Селигман начал экспериментировать - сначала с опаской, потом отбросив всякую осторожность, и выяснил, что либо радиация, либо воздействие препаратов, либо и то и другое в самом деле изменили его. К легким ранениям он стал невосприимчив: ему не наносили вреда слабые ожоги, тело его, будто из закаленной стали, невозможно было порезать, он не натирал мозолей; в некотором смысле он был теперь неуязвим.
Неуязвимый человек возник слишком поздно. Слишком поздно для близоруких коновалов, что корпели без устали над его телом. Наверно, даже и выживи они сейчас - вряд ли разобрались бы, в чем же дело. Скорее всего просто случайное стечение обстоятельств.
Но ему-то от этого не легче. Одиночество - могучий стимул. Снедает сильнее ненависти; взыскует больше, чем материнская любовь; влечет дальше, чем честолюбие. Одиночеству под силу привести человека к звездам.
Просто ли тоска бушевала в его светящейся груди, а может, захотелось свершений или всколыхнулись последние остатки того подсознательного чувства долга перед человечеством, что живет в каждой душе; или просто хотелось поговорить? Не углубляясь в самоанализ, Селигман решил так: "Хуже все равно уже не будет. Так почему бы и нет?"
Да и какая разница. Что бы им ни двигало, теперь, закончив поиски, он знал: надо найти людей, где бы среди звезд они ни обитали, надо им рассказать. Для своих внеземных собратьев он станет вестником смерти. Может, не так уж много слез они прольют, и все же он должен им рассказать.
Он пойдет за ними, он скажет им: "Ваших отцов нет в живых. Ваш дом разрушен. Они хотели взять верх в самой опасной из игр - и проиграли. Теперь Земля мертва".
Он мрачно улыбнулся, подумав: "По крайней мере фонарь тащить с собой не придется; меня сразу увидят, по свету. Посвети нам, светлячок..."
Селигман прокладывал себе путь среди истерзанных взрывами развалин, корявых обломков металла - а когда-то это было величественное здание, сверкавшее стеклом, пластиком и сталью. Он знал, что совсем один, и все же обернулся и посмотрел через плечо почудился чей-то взгляд. Такое уже случалось с ним не раз, и он знал, что это. Это Смерть распростерла над землей свои крыла, отбрасывая зловещую тень, сея вечное безмолвие. Лишь одинокий человек - единственный источник света - брел к кораблю, стоящему на страже, точно ледяная колонна, среди выжженной взрывом земли.