Ну, во-первых, не парень, ответила Амаранта. Не парень, а лысый сеньор средних лет. Как бы не лысый, воскликнула уборщица. У него волос на голове больше, чем у тебя на сиськах, а сиськи твои – знаменитые на всю Маньяну…
Так вот тот цыган, продолжала Агата, растягивая слова, ну, тот, что спёр у Алонсо Бахамонде золотой перстень, понёс этот перстень в банк, где шурин самого Алонсы как раз работал инкассатором…
Значит, это был не инкассатор, закричала Амаранта из своей кабинки. Инкассатор был лысый и бежал с саквояжем денег через парк по диагонали. То есть как раз к банку. А волосатый был не инкассатор, а просто не пойми кто. Какой-нибудь пьяница, поскольку приличные маньянцы к Хосе Аранго не ходят. А может, и лысый был не инкассатор, задумчиво произнесла уборщица. Может, он тоже не пойми кто. Хотя перед не пойми кем двери банка бы не распахивали во всю ширь.
Через пятнадцать минут Агата сидела в устричном баре Хосе Аранго. Еще через полчаса она знала во всех подробностях о поспешном аресте русского дипломата и – покамест без подробностей – о загадочной гибели полицейского, арестовавшего его, Пабло Карреры. Вместе с лысым сеньором-саквояжником, мелкой рысью улепётывающим через парк, это уже был какой-никакой, а улов. Но связать воедино все нити никак не получалось.
Да, они шли сюда встречаться с каким-то нужным и важным человеком. Да, она стреляла и убила шпика, следившего за ними. Потом ей дали по морде за то, что убитый шпик оказался diplomato ruso. Потом, в горах, она ещё кого-то убила, а тот, кого она убила, в свою очередь, убил Октября и ранил её в ухо. Потом за ней прилетели на вертолете её отец, который перед этим втихаря снарядил её маячком, и какой-то гринго. Потом она встретила Ивана, и Революция отошла на второй план. Потом Ивана убили, и Революция опять заняла его место. Или на заняла? Или не убили?
Итак, был какой-то лысый с саквояжем, которого так взволновала стрельба, что он побежал в сторону банка. Что в саквояже – неизвестно. Возможно, деньги. Недаром перед ним услужливо распахнулись стеклянные двери банка. Возможно, что это и есть тот самый «важный и нужный для нашего дела» человек, с которым собирался встретиться Октябрь. Возможно, он нёс Октябрю деньги для «Съело Негро» и, услышав стрельбу, от греха подальше, действительно помчался в банк, абонировал там сейф и положил туда деньги. С миллионом натяжек, но можно допустить и такое.
Еще какой-то волосатый, которого арестовали в этом баре. Кто таков? Вероятно, с его слов за ней и Октябрём и устроили погоню. Стало быть, свидетель. Редкий экземпляр человеческой породы. Редкий, но всё ещё встречающийся. Редкий, потому что мало живущий. Казалось бы – живи, радуйся… нет, не хочет. Ну, что ж. Его дело. Хотя этому рациональное объяснение подобрать можно, и вполне. То есть существованию этого субъекта рациональное объяснение подобрать трудно, а краткости этого существования – вполне.