— Вернись. Я не сделаю тебе ничего плохого!
Стоял там и плакал, пока отец не примчался и не схватил его за руку. Прошипел:
— Что ты делаешь? Что ты делаешь?
— Папа, здесь маленький мальчик. Мальчик.
— Нет тут никого, никакого мальчика. Что ты себе вообразил?
— Есть, я видел собственными глазами.
— Я тебе велел не сходить с места. Забыл? Так, нам пора. Пошли.
— Я хочу только на него взглянуть, пап. Краешком глаза.
Отец взял его за руку, пошли назад, мальчик не переставая плакал и без конца оборачивался. Отец сказал:
— Перестань. Нам надо идти.
— Я хочу на него посмотреть.
— Не на кого здесь смотреть. Хочешь умереть? Этого хочешь?
— Мне все равно, — сквозь слезы прошептал мальчик. — Пусть я умру.
Отец остановился. Присел на корточки и обнял сына.
— Прости меня. Не говори так. Ты не должен так говорить.
По мокрым улицам вернулись к виадуку, забрали из машины пальто и одеяла и пошли к железнодорожной насыпи. Поднялись наверх, пересекли пути, углубились в лес. Отыскали тележку и направились к главной дороге.
— А если у мальчика никого нет? Что, если у него нет папы?
— Тут есть люди. Просто они прячутся.
Вывез тележку на дорогу, остановился. С трудом, но все же смог различить полустертые отпечатки колес грузовика в мокром пепле. Почудилось, что пахнет резиной. Мальчик дергал его за полу куртки:
— Пап…
— Что еще?
— Мне за него страшно.
— Я понимаю, но с ним ничего не случится.
— Давай вернемся за ним, пап. Найдем и возьмем с собой. Можем забрать его и собаку. Собака сумеет поймать какую-нибудь зверюшку.
— Не можем.
— А я с ним поделюсь своей едой.
— Перестань. Нельзя нам так делать. Мальчик опять заплакал:
— Что же с ним будет? Что же с ним будет?
На закате уселись на перекрестке. Разложили куски карты, принялись их изучать. Он ткнул пальцем в карту: "Мы здесь. Вот в этой точке". Мальчик даже не взглянул. Отец сидел, уставившись на паутину черных и красных дорог на карте, уперев палец в то место, где они, по его предположениям, находились. Словно видел внутренним взором их собственные крохотные фигурки, бредущие по карте.
— Мы можем вернуться, — сказал мальчик еле слышно. — Мы недалеко ушли. Еще не поздно.
В лесу, вблизи дороги, устроились на ночь. Костер не развести — заметят, — зато на сухом месте. Съели по две кукурузных лепешки, легли спать в обнимку прямо на земле, закутавшись в одеяла и пальто. Прижал к себе мальчика, немного погодя тот перестал дрожать, уснул.
"Собака, которую он помнит, шла за нами дня два. Я пробовал подозвать ее — без толку. Из проволоки сделал петлю, хотел поймать. Остались три пули, ни одной лишней. Мальчик посмотрел вслед собаке, удаляющейся от нас по дороге, посмотрел на меня, потом опять на собаку и горько заплакал. Умолял не убивать пса, и я ему пообещал, что не трону. Мешок с костями, а не собака. На следующий день она исчезла. Вот что он вспоминает. Никаких маленьких мальчиков он не помнит".