— Это Марта, моя дочь, — представила ее Дзидра.
Мужчины поднялись.
— Это господа эксперты, — показала на них Дзидра. — Господин Дронго и господин Вейдеманис. А это их помощник, госпожа…
— Вальдано, — подсказал Дронго, — Джил Вальдано.
— Джил Вальдано, — повторила Дзидра. — Можете садиться, господа. Марта, сядь рядом с нами.
Дочка уселась рядом с матерью.
— И вы уверены, что никого из посторонних в доме не было? — спросил Дронго.
— Безусловно, уверена. На улице находился наш садовник. Если бы кто-то решил подойти к дому, мы бы его увидели. Или чужой хотя бы оставил следы на снегу. Но в нашем доме никого из чужих не было. Я в этом убеждена.
— Кто мог выстрелить в Злату, кроме Виктора?
— Никто, — категорически заявила Дзидра, — все понимают, что никто другой не мог стрелять. В доме была наша кухарка Дороти, прекрасная женщина, которая вообще не понимает по-русски, и Арво Сумманен, наш садовник, который старается не говорить по-русски. Остается наша сиделка Лилия, она иногда меня раздражает, но вряд ли когда-нибудь держала в руках оружие. Все остальные свои. Двое детей, мы с Валентиной, Ольга Игоревна, мой супруг и Виктор.
— Вы забыли упомянуть друга Валентины — Нурали Халдарова. Он тоже был в доме.
— Верно, — согласилась Дзидра, — мы уже считали его почти своим.
— А сейчас не считаете?
— Не знаю. Захочет ли он после всех этих событий породниться с нашей семьей. Я не уверена…
— Но вы не считаете его подозреваемым.
— Нет, не считаю.
— Почему?
— Он пришел последним. Был в ванной комнате. Явился весь мокрый.
— Может, он нарочно встал под воду, чтобы у него появилось алиби?
— Не думаю. Валентина была у него, когда он собирался принимать душ. Она мне об этом рассказала. Поэтому я думаю, что его можно исключить из числа подозреваемых.
— Нужно будет еще поговорить с самой Валентиной, — сказал Дронго.
— Завтра вы сможете с ней поговорить, — кивнула Дзидра. — У вас есть еще вопросы или мы уже закончили нашу беседу? — уточнила она.
— У меня есть, — вставил Эдгар. — Этот замок принадлежит обоим братьям Дегтяревым. Раньше Виктор появлялся здесь со своими знакомыми. Как часто это происходило?
Дзидра оглянулась на дочь.
— Марта, поднимись наверх, — попросила мать.
Девочка пожала плечами.
— Можно подумать, что это такой большой секрет, — громко произнесла она.
— Марта, никто не спрашивает твоего мнения, — заметила мать.
— Ничего не случится, если я здесь побуду, — невозмутимо заметила дочь. — Но если ты не хочешь, я могу и уйти.
— Уходи, — резко сказала мать.
Марта встала. Очевидно, ее обидел последний приказ. В таком возрасте любое категорическое желание родителей воспринимается почти как оскорбление.