Дронго зашел в квартиру. В нос ударил довольно сильный и неприятный запах. Монастырев извиняясь пробормотал:
— Я пытаюсь что-то приготовить. Вы не пробовали мясо по-бургундски?
— Кажется, вы жарите голландский сыр, — засмеялся Дронго. — Я очень люблю мясо по-бургундски, но, по-моему, вы его готовите не совсем правильно. Или продукты не совсем свежие.
— Скорее второе, — смутился Монастырев, — сыр был старый и засохший, а мясо, по-моему, пыталась стащить Мурка. У меня не работает холодильник, и мясо лежало на балконе. Вы думаете, оно испортилось? Вообще-то сейчас довольно теплая погода. Вы проходите в комнату, а я сейчас выключу газ, чтобы мясо не подгорело.
Дронго прошел в комнату. Квартира Монастырева состояла из двух комнат и длинного коридора с небольшой кухней и совмещенным санузлом. Одного взгляда на кавардак, творившийся в квартире Монастырева, хватало, чтобы понять: здесь живет убежденный холостяк, не обремененный присутствием женщин. На полу стояли картины, подаренные художниками, среди которых встречались достаточно известные имена. Неплохая мебель, купленная, очевидно, несколько лет назад, была покрыта пылью, а журнальный столик поцарапан и прожжен сразу в нескольких местах.
Монастырев появился в комнате вместе с кошкой, которая по-прежнему вертелась у его ног. Он довольно бесцеремонно оттолкнул ее и сел в кресло, приглашая в другое своего гостя.
— У меня нет ничего выпить, — развел руками Монастырев, — хотя нет, осталось пиво. Вы хотите пива? Я держу его в ванной, чтобы оно немного остудилось.
— Нет, спасибо, не хочу.
— Так зачем вас прислала Кирочка? Наверно, из-за картины Гладилина? Ну я же обещал ей, что продам эту картину, пусть она не беспокоится.
— Нет, нет, совсем не из-за картины. Она просто представила вас как одного из самых близких друзей покойного Алексея Миронова.
— Лешки… Конечно, он был моим другом, — кивнул Монастырев, поправляя очки. Потом вдруг испытующе посмотрел на грузную фигуру Дронго, на его широкие плечи, развитый торс и уточнил: — Вы, очевидно, из милиции?
— Почему — очевидно?
— Бедным Лешкой интересуются только представители нашей доблестной милиции и журналисты. Но для вторых он уже не интересен. Прошло два года после его смерти, и они забыли о нем, как это бывает обычно. А вот милиция и прокуратура не забывают. Иногда даже делают вид, что все еще ищут убийц Алексея.
— Вы не очень любите милицию, — усмехнулся Дронго.
— А за что вас любить? У моей соседки и ее мужа был старенький «жигуль» пятой модели. Он такой старый, что на него даже мухи садиться не решаются, боятся, что он развалится под ними. Несколько дней назад они поехали в аэропорт «Шереметьево», провожали сына. И что вы думаете? Когда вернулись на стоянку, то увидели, что кто-то успел похозяйничать в машине, украв единственную ценность — магнитофон с вложенной в него кассетой. Вырвали с корнем. Им не магнитофона было жалко, а кассеты. Там были записаны голоса их внуков, которые теперь вместе с сыном живут в другом государстве, в Средней Азии. А они остались здесь. И сын со своей семьей не может к ним приехать погостить. Он и на эту поездку собирал деньги три года. И подарил родителям на память кассету с записью голосов их внуков. Вор, конечно, кассету выбросит, зачем она ему. А милиция нахально заявила, что найти воров в Москве сейчас невозможно. Еще сказали, чтобы мои соседи радовались тому, что у них такая старая машина. Говорят, в Москве сейчас нельзя ездить на новом автомобиле. Воруют в первую же ночь покупки. Уводят даже с охраняемых стоянок и из гаражей. А вы хотите, чтобы вас еще любили?