— Она мне все рассказала, — всхлипнула Патриция, — вы ведь тогда искали меня.
Он кивнул. Все, что он хотел, он уже получил. Теперь оставалось уйти.
— Всего вам хорошего, Патриция, — сказал он на прощанье.
Она провожала его до улицы. Стояла удивительная летняя погода. Было по-вечернему прохладно, сказывалась близость моря. Он вдохнул полной грудью воздух и сел в машину.
Его автомобиль остановили в двух милях от Бейтауна. Сразу несколько полицейских и других машин перекрыли ему дорогу и из первого автомобиля к нему кинулись двое мужчин. Он открыл дверь и, не выходя из машины, следил, как они приближаются. Один из них наклонился к дверце.
— Вы мистер Кемаль Аслан?
— Да.
— Я сотрудник ФБР Билл Хьюберт. Вам придется проехать с нами.
— Хорошо. — сказал он невозмутимо, — только пусть кто-нибудь сдаст мой автомобиль. Я брал его в прокате.
— Вам зачитать ваши права? — спросил стоявший рядом шериф.
— Разумеется. — улыбнулся он.
Все было в полном порядке
Известие об аресте «Юджина» Центр получил на следующий день. И сразу стало ясно, что Гордиевского нужно брать. Но стало ясно и другое. Если Гордиевский будет арестован и расстрелян, а американцы свяжут его гибель с донесениями «Юджина» — тот обречен. Обречен окончательно и бесповоротно.
По приказу Крючкова дело Гордиевского должны были вести его первый заместитель генерал Грушко и представители контрразведки генерал Голубев и полковник Буданов. Еще не зная, как окончательно построить допрос полковника, его пригласили на дачу и, попытавшись споить, начали задавать вопросы. Но Гордиевский, уже поняв, что в Центре о нем знают нечто гораздо более страшное, чем могли предполагать англичане, держался довольно уверенно. Попойка продолжалась всю ночь и, как писал впоследствии сам Гордиевский, ему в алкоголь добавляли специальные наркотические вещества, подавлявшие волю. На самом деле никаких наркотических средств никто не добавлял, а грандиозная пьянка была, к сожалению, обычным делом среди сотрудников разведки, которым пришлось смириться с «трезвенником» Крючковым и сделать для себя серьезные выводы. Но тогда нужно было для дела. Тогда, конечно, строгий запрет начальника ПГУ не действовал.
По личному указанию Владимира Крючкова в Англии были свернуты все тайные операции. Нелегалов, известных Гордиевскому, начали отзывать домой. «Законсервировали» всех агентов, не известных Гордиевскому, если таковые еще имелись. Английская разведка и контрразведка с ужасом следили за действиями резидентуры КГБ в Лондоне. Особенно неистовствовал Холдер. Он понял, что Гордиевский был прав, когда не хотел возвращаться обратно в Москву Арест полковника означал потерю самого ценного агента английской разведки в СССР после Сиднея Рейли и Олега Пеньковского.