— Нормальная смерть? — Нигель мигом подхватил эту фразу, как орел хватает бегущую мышь. — Нормальная смерть? Скажи-ка, Джеанна, что нормального в том, как умер Брион?
Джеанна замерла, ее лицо побледнело.
— Что ты имеешь в виду? — в страхе прошептала она. — У него сердце… Сердце остановилось.
Нигель медленно кивнул.
— Это всегда происходит, когда человек умирает, не правда ли?
— Что ты имеешь в виду? — опять с вызовом повторила Джеанна.
Нигель сложил руки на груди и предостерегающе посмотрел на молодую королеву. Конечно же, уже очевидно, что именно он хочет ей раскрыть, но, похоже, Джеанна не допускает возможности, будто смерть Бриона наступила не по естественной причине. Он мысленно пнул себя, чтобы ненароком не подойти к этому вопросу вплотную слишком рано.
— Скажи, Джеанна, разве нормально, когда такой человек, как Брион, в расцвете сил умирает от сердечного приступа? Вспомни, ему было только тридцать девять, а наша семья отличается долголетием.
— Но его лекарь сказал…
— Его лекарь не разбирается в таких вещах, Джеанна.
Она попыталась возразить, но он остановил ее движением руки.
— Ты ничего не спросила о лорде Ральсоне, и о Колине тоже. Я не хотел заводить разговор на эту тему, но ты ведь знала, что Келсон послал их оповестить Моргана, так?
— Против моей… — Она опустила глаза. — Что случилось?
— У Валорета была засада. Все погибли, кроме Моргана и молодого лорда Дерри.
С выражением ужаса на лице она прижала руку ко рту. Глаза Нигеля сузились.
— Морган считает, что тот или те, кто устроил засаду, приложили руку к убийству Бриона.
— Убийству! — воскликнула Джеанна. — Ты пытаешься доказать мне, что кто-то сумел убить Бриона и выдать это за сердечный приступ?
— Как ты думаешь, была ли у Сумеречной лучшая возможность начать борьбу за власть? — спросил Нигель. — Она знала, что ей не выстоять против Бриона в открытой борьбе. Но Келсон — другое дело, он еще мальчик. И если бы она сумела отдалить от него Моргана, чтобы он не помог ему обрести силы Бриона, Келсон оказался бы в ее власти. Помимо прочего, мальчик по твоей милости почти не учился этим вещам. А что может сделать человеческий сын против настоящего чародея — Дерини?
— Ты сумасшедший, — воскликнула Джеанна, побледнев, и эту бледность еще усиливало, оттеняя, черное траурное платье. — Это тебе от горя мерещится такой бред!
— Это не бред, Джеанна.
— Уходи! Уходи, пока я не позвала стражника. Если это не бред, тогда — злостная выдумка, сочиненная, чтобы разрушить согласие в Совете. А во главе заговора — брат моего мужа! Уходи сейчас же!