Я вернулась к своему стулу, едва дыша от осознания своего пусть и отдаленного родства с этим человеком. Судья тоже сел и торопливо набросал записку. Подняв маленький бронзовый колокольчик, он позвонил, и тут же появился клерк. Судья велел ему позаботиться о незамедлительной доставке записки Клоду Дункану.
– И вручить лично, – сказал судья. – Это важно. Так что поторопитесь. Мы ведь не хотим, чтобы Клод Дункан считал нас неповоротливыми, а?
– Нет, сэр, – четко ответил клерк. – Я тотчас еду.
Судья раздраженно фыркнул в свой собственный адрес:
– Подумать только, что я мог запереть вас как нищенку. Поступи я так, и Клод Дункан, узнав про это… снял бы мне голову. Умоляю, простите мне мою грубость, но человек в моем положении обязан исполнять свой долг и не должен поддаваться жалости.
– Я все понимаю, сэр, – сказала я ему. В эту минуту я готова была простить что угодно, ибо чувствовала, как с меня спала тяжелая ноша.
– Вы, без сомнения, будете жить в империи Дункана… так мы называем его плантацию и особняк. Это великолепнейшее место во всем Новом Орлеане, а может быть и во всей Луизиане. Мистер Дункан не скупится на то, что доставляет ему удовольствие.
– Мистер Дункан, я полагаю, женат?
– О, да… женат, да. Его супругу зовут Селина, это благородная и влиятельная дама, понимающая толк во власти. У них один ребенок – сын, ему теперь… дайте-ка вспомнить… двадцать четыре года. Сестра Селины тоже живет там. Ее зовут Аугуста Флорес, она креолка и как все креолы горда.
– С удовольствием буду ждать встречи с ними, – с воодушевлением сказала я.
– Дитя мое, я не могу сказать того, что думаю, а потому простите меня еще раз. Нехорошо критиковать таких людей, ведь у них великая власть, которую приносит великое богатство. Друзьям их несть числа. Они дают элегантные суаре, обеды и балы. Порой они используют для этого бальный зал в своем отеле, хотя, на мой взгляд, их дом почти не уступает отелю размерами. Вам придется многое узнать и ко многому привыкнуть.
У меня уже появились смутные подозрения касательно отношения судьи к Дунканам, да и сама я начала на сей счет испытывать некоторые сомнения. Конечно, я не могла высказываться, и было ясно, что судья тоже побаивался.
Его главный клерк, постучав, открыл дверь и с любопытством заглянул.
– Простите, ваша честь, но там многие ожидают…
– Пусть подождут, – сказал судья. – Нам оказала честь своим посещением родственница Клода Дункана. Прочим придется потерпеть.
Клерк обворожительно улыбался, словно я была главой клана Дунканов.
– Извините за вторжение, – сказал он, – я попрошу остальных подождать.