– Везет тебе, парень, – сказал Флинн, – если бы не твоя сестрица, плыл бы ты сейчас по реке брюхом вверх.
Саймон побагровел от ярости. Он уже не ребенок, чтобы слушать и дальше его проклятия, поняла Вивьен. Скоро ее брату семнадцать. Достаточно взрослый, чтобы выйти из себя, и достаточно большой, чтобы считать, что может дать отпор Флинну.
– Что сделано, то сделано. Ты не перережешь ему глотку, а он больше не допустит такой ошибки, – сказала она и тихо добавила: – Я на это надеюсь.
Флинн все еще смотрел на Саймона.
– Как быть с его долей?
Вивьен подняла брови. Она не допустит, чтобы Флинн обвел ее вокруг пальца, когда речь заходит о том, какая от Саймона польза в их предприятии.
– Странный вопрос. Он был с нами и получит свою долю.
– Могли бы взять куш и побольше, если бы он делал, что ему говорят, и не привязывался к этому малому, – сказал Флинн.
Вивьен видела, что в руках он держит злополучное кольцо, перекатывая его пальцами.
– Я избавлюсь от кольца, – сказала она, протягивая руку. – Дай его мне. Мы рядом с Лондоном, там сотни мест, где его можно тихонько сплавить. Я опять наплету что-нибудь, и у нас будет дополнительный навар. Оно стоит кругленькую сумму.
Флинн держал кольцо.
– Не знаю.
Она убрала руку.
– Ну продай его сам. Но приготовься отвечать на вопрос, откуда у тебя это кольцо.
Флинн поежился:
– Ну ладно. Только смотри, не продешеви. – Он еще раз зло посмотрел на Саймона. – Не то я сдеру с него шкуру.
Вивьен дождалась, когда он, громко топая, вышел из комнаты. Сбросила с себя плащ и села на пол рядом с Саймоном.
Заброшенный домик мельника был сырым и полуразвалившимся. Но здесь им не грозила опасность. Она услышала мышиный писк, когда устраивалась поудобнее, и с отвращением отодвинулась в сторону. Она терпеть не могла мышей. Однажды, когда у нее будет собственный дом, она заведет жирного кота, чтобы ловил их.
– Нам надо выбираться отсюда, – произнес Саймон тихо, чтобы его не услышал Флинн и остальные в соседней комнате.
Вивьен кивнула:
– Да, особенно тебе.
– Тебе все это тоже не нужно, Вив, – ответил брат. – Ты, конечно, в большей безопасности во время дела. Но потом-то ты сама должна о себе думать. Сколько еще будет срабатывать твой трюк с обмороком, чтобы ты могла не отвечать на вопросы? Что, если кто-то из констеблей догадается, что ты была в каждом дилижансе, который останавливали?
– Поэтому я и представляюсь вдовой. Кому придет в голову допрашивать несчастную, убитую горем юную вдову?
– Ну а что будет через несколько лет? Не век же тебе оставаться юной. А Флинн только и ждет, когда от тебя не будет особого прока, чтобы сорвать с тебя платье, захочешь ты того или нет.