Мэри молча смотрела на огонь. Пол поцеловал ее и встал на ноги.
– Иногда мне хочется диктовать тебе, как это делал Рэндел. Может, в этом заключается волшебство?
– Может быть, – сказала задумчиво Мэри.
– Мне так приятно думать, что в будущем году у меня будет собственная книга с моим именем на обложке! И все это благодаря тебе. – Он стал подниматься наверх по лестнице. – Я уверен, что к тому времени ты тоже что-нибудь напечатаешь. Вот увидишь, у тебя все получится.
«Откуда ты можешь знать это? – подумала Мэри, глядя ему вслед. – Ты ведь совсем не интересуешься тем, что я делаю. Ты даже ни разу не прочел то, что я написала». Она пошла на кухню готовить завтрак.
– Слава Богу, что это так, – произнесла она вполголоса.
Пол закрыл за собой дверь кабинета и уселся в одно из новых кресел. Мэри все еще не соглашается рассказывать ему о фактах биографии Рэндела. Неужели она не понимает, как это важно для того, чтобы полнее понять творчество писателя, увидеть его книги через призму его собственного мировоззрения, его болезни…
– Сука! – произнес он еле слышно. Он вспомнил стук пишущей машинки, который доносился из ее кабинета напротив спальни. Он то замирал, то снова доносился до него барабанной дрожью, едва слышной в спальне. Господи! Как он ненавидел этот звук!
Но в следующий момент он улыбнулся, откинувшись на спинку удобного кресла. Если не думать о том, что Мэри не хочет говорить о Рэнделе, все остальное просто чудесно. Каждое утро после душа его ждал завтрак, приготовленный Мэри. Они садились за стол, ели и читали свежие газеты, пока не приходило время ехать в университет.
Он придвинулся ближе к новому письменному столу и облокотился на него. За окном шел снег, все было белым-бело. Он слышал звон посуды внизу и звук бегущей из крана воды. Ему захотелось есть. Когда он спустился вниз, ленч уже был готов.
– Мэри помогает тебе с биографией? – спросила Ханна. Пол звонил ей из старого дома.
– Что касается его книг – да. Но о самом Рэнделе из нее ничего не вытянешь. А ведь она знает про него все: с самого его рождения в Нью-Йорке вплоть до того, как он выглядел в гробу. – Пол посмотрел в окно на заснеженный парк и голые ветки деревьев. Март только начался. – Это просто невозможно! Она не хочет говорить мне о фактах, о том, что он временами был не в себе, писал в «трансе», страдал маниакальной депрессией, делал жизнь своей семьи просто невыносимой и многое, многое другое. Ну как можно писать биографию, не имея фактов!
– Возможно, она не хочет выносить мусор из избы…
– Господи! Она считает, что правда о нем может причинить мне боль. Ей не нравится сама идея биографии, она хочет, чтобы я написал критический анализ его произведений.