— Если ты знаешь, где можно найти ваших жрецов, или знаешь того, кто знает, — я прошу, — легат особенно выделил последнее слово: язык не отсохнет, — устроить мне встречу!
Раб медлил в растерянности, с надеждой снова взглянув на господина, старательно скрывавшего свою тревогу.
— Трибун, — уже одно то, что ал обратился к хозяину по прежнему званию, сказало легату на сколько они близки, — я попробую…
— Спасибо, Брен, — искренне ответил лаций, — Иди.
Когда шаги раба затихли в атриуме, молодой человек обратился к Грецинну:
— Надеюсь, легат, вы понимаете, что это вопрос не одного дня! — и закончил уже с откровенной печалью, — И понимаете, на сколько шатко перемирие последних лет здесь, на границе…
Грецинну пришлось ждать около недели, прежде чем за ним послали от Авла Руффина.
— Легат, — сразу же обратился к нему молодой человек, едва было покончено с приветствиями, — Признаться, я вообще удивлен, что у нас что-то получилось, но ваша просьба была услышана. Брен…
— Те, с кем я говорил, уже отправились с известиями. И вас будут ждать на озере Цера… — сообщил раб.
Легат нахмурился — указанное место располагалось на самой западной границе, собственно даже не на границе, а в центре земель, еще не определившихся кому принадлежать. Посещение друидского святилища прокуратором-всадником означало засовывание головы в пасть хищнику. Что если его там будет ждать толпа оголтелых фанатиков? Не мог же он взять с собой когорту другую!
— Почему именно там?
— Вам ничего не будет угрожать, ведь вы будете посланником и гостем, — заверил Брен.
— Убийство магистрата Реммия было бы чудовищной провокацией. Это неизбежная война, а племенам сейчас не до нее. Так что думаю вам и впрямь опасаться нечего, — задумчиво согласился Авл Руффин, — Скорее друиды сами боятся ловушки.
— Я передал ваши слова… — начал Брен — И клятва лация не рушима! — холодно оборвал его Сулла Грецинн.
— Я знаю это, — смиренно отозвался раб, и сын проконсула улыбнулся какому-то воспоминанию, — но в Лилибей никто из мудрых не явится…
Легат прищурился — такое предложение уже следовало рассмотреть: возможность встречи с верховными жрецами дорогого стоила.
— Да будет так, — он решительно хлопнул ладонью.
— Как жаль, что я не смогу сопровождать вас! — вырвалось у молодого Руффина.
Видимо, он и в самом деле полностью доверял слову своего раба, а вынужденная бездеятельность из-за увечья невыносимо тяготила его.
— Мне тоже жаль, — согласился легат, искренне сожалея, что Авл Руффин уже никогда не окажется под его началом.
* * *
Миссия находилась на пол дороги между Ассором и Энной, и с некоторой натяжкой скромное поселение и факторию можно было назвать последним оплотом цивилизации перед землями северных варваров. По мнению весьма известного философа и историка Фибия из Мессемии, который путешествовал в сопровождении своего раба, с целью собрания материала для написания очередного труда, на этот раз посвященного религиозным культам Паннокии, Цизальпии и Лугундии, — натяжку приходилось делать очень большую! Хотя он и не был последователем Гедония, и сам не уставал проповедовать умеренность в потребностях, его не устраивало решительно все: от скудного меню, отсутствия элементарных удобств, недостаточной услужливости местного населения, отличавшегося от варваров лишь такой формальностью, как пребывание на землях Республики.