Моя матушка была очень разумная женщина, но, когда ею овладевали чувства, она теряла здравый смысл. В этот момент она увидела всю абсурдность ситуации и, наверное, осознала, что восхищение Диконом затмило любовь к собственной дочери.
Она спокойно сказала:
— Конечно, конечно… Жан-Луи и Джеймс знают лучше. Бедный Дикон, он будет так разочаровав.
Жаль, что это случилось как раз в то время, когда он так заинтересовался фермой.
Мы выиграли сражение. Хассоку перейдет этот участок земли, а Бероуз должен будет смириться с этим и понять, что Дикон не имел права давать обещание, выполнить которое не в его власти.
* * *
На следующий же день приехал Дикон. Мы сидели за столом. Я догадалась, что он только что услышал о решении, ибо матушка моя, наверное, как можно дольше откладывала этот неприятный момент.
Он вошел, холодно глядя на нас в упор, но в глубине души весь кипел от злости.
— Итак, ты был у леди Клаверинг, — сказал он, глядя на Джеймса.
— Джеймс не был, — ответила я. — Я и Жан-Луи были у нее.
— И вы убедили ее пойти против меня.
— Не против тебя, Дикон, — сказал Жан-Луи. — Мы считаем, что так будет лучше для хозяйства.
— Что? Эта земля? Она не обрабатывается столько лет, и как это влияет на хозяйство?
— Хассок попросил этот участок, — сказал Жан-Луи, — Джеймс и я решили отдать его ему. Решение не может быть отменено.
— А почему? Бероуз имеет на него такое же право.
— Мы решили, что земля будет принадлежать Хассоку. Он попросил первым, — ответил Жан-Луи.
— Хассок! Да, конечно. — Дикон с яростью посмотрел на Джеймса. — Ты питаешь симпатию к Хассоку. Девица…
Джеймс вскочил:
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что ты не можешь ни в чем отказать маленькой Хэтти, ведь так? И если она говорит, что ее папочка хочет этот кусок земли, папочка его получит.
— Хэтти Хассок не имеет к этому никакого отношения, — сказал Джеймс. Пожалуйста, не впутывай ее.
— А мне кажется, она здесь замешана, что бы ты не говорил. Я не слепой. Жан-Луи прервал Дикона:
— Веди себя прилично в этом доме, Дикон, иначе я попрошу тебя уйти.
Дикон с иронией поклонился:
— У меня нет особого желания оставаться, — сказал он. — Но вот что я скажу тебе, Джеймс Фентон, этого оскорбления я не забуду.
— Не будь смешным, Дикон, — не выдержала я. — Тебя никто не оскорблял. Конечно, ты симпатизируешь Бероузу, но он должен понять, что такой мальчишка, как ты, не может принимать важных решений в управлении имением.
Взгляд Дикона скользнул по нам и задержался на Джеймсе. Холодная, неукротимая ненависть в глазах юноши вызвала во мне тревогу.