— Она завладела всем домом.
— Ты же знаешь, она экономка.
— Но, мне кажется, она управляет всеми.
— Ты хочешь сказать, мною.
— Ну, я должна приходить к вам только, когда она спит.
— Это лишь потому, что я не хочу расстраивать ее. Я не хочу, чтобы она узнала об этом завещании.
— Но, возможно, она и не надеется унаследовать этот дом?
— Она может думать, что ей удастся достичь этого. Это невозможно, конечно. Но мне бы не хотелось расстраивать ее. Поэтому я и хочу, чтобы ты нашла способ привести сюда законников. Я напишу свою последнюю волю, и ты возьмешь завещание. Они могут прийти со свидетелями, которые его подпишут… после полудня.
— Я думаю, мы сможем это провернуть.
— Но Джесси не должна узнать. Это привело бы ее в ярость.
Я молчала, тогда он положил свою ладонь поверх моей.
— Не думай плохо о Джесси. Она такая, какая есть, да и я такой… а может, и все мы такие. Она согрела мою старость, и я не могу жить без нее. Я многое о ней знаю… понимаю, как она выглядит в глазах людей, как ты. Но мне бы хотелось, чтобы ты оставила это на моей совести. Я завещаю этот дом тебе. Я хочу, чтобы он был твоим, потому что ты внучка Карлотты. Карлотта была самым очаровательным созданием, какое я когда-либо видел. Вообще-то, твоя мать была дочерью этого плута Хессенфилда, одного из якобитских главарей того времени. Но Карлотта была изумительным созданием. Красивая, свободная, страстная. Я видел ее лишь ребенком, но понял все это. Я ее никогда не смогу забыть. Между прочим, ты напоминаешь мне ее. Это ее глаза — такие темно-синие, почти фиолетовые. Я помню, они были такого же цвета. Она хотела выйти замуж за одного распутника, который соблазнил ее. Они встречались в Эндерби… О, это целая история. Потом он исчез. Очень загадочно… Позже об этом ходила масса слухов. Говорили, что он убит, а его тело закопано где-то в Эндерби. Да, о ней рассказывали массу всего. Я часто думаю о ней сейчас, когда я так много времени провожу в постели. Карлотта была полна жизни и так красива. И она умерла такой молодой, немногим старше двадцати. Я часто думаю об этом. Я стар, уже готов для того света, можно сказать. Я прожил свою жизнь. Но что чувствуют те, кто уходит в расцвете красоты и молодости… Перед ними вся жизнь, и вдруг… ничего. Я иногда думаю, что кто-то, вроде нее, должен вернуться, чтобы прожить жизнь до конца… Ты думаешь, я старый чудак. Да, я и сам подозреваю, что это так, но у меня есть время подумать, пока я лежу здесь.
— Я рада, что приехала, — сказала я.
— Я не могу передать, как я рад. Ну, так ты сделаешь это для меня? Ты сможешь сделать все осмотрительно, я хочу сказать?