— О!
— Да. Конечно, это формальность. Надо будет учесть все, должны будут прийти стряпчие. Это довольно сложно… при таких обстоятельствах.
Я решила говорить без обиняков.
— Вы имеете в виду, из-за Джесси?
— Да, — ответил он. — Из-за Джесси. — Он поднял руку. — Я знаю, что ты хочешь предложить. Избавиться от Джесси.
Я кивнула.
— Это то, чего тебе не понять. Ты всегда жила размеренной жизнью, у тебя отличные родители, а теперь хороший муж. Но не все столь удачливы. Не у каждого жизнь течет гладко. Далеко не у всех все всегда столь благополучно.
— Вы хотите сказать, что Джесси занимает особое место в доме и поэтому от нее нелегко избавиться.
— Ну конечно, она уедет, если я прикажу ей. Это можно устроить.
— И вы хотите, чтобы я с помощью вашего адвоката устроила это?
— Нет! О, Боже мой, нет! Я не хочу потерять Джесси. Я не знаю, что бы я без нее делал… Это невозможно.
— Но тогда…
— Я же предупреждал тебя, что понять будет нелегко, не так ли? Я всегда увлекался женщинами. Где-то до сорока лет я не мог без них представить жизни. Меня всегда окружали женщины. Я вел необузданную жизнь. У меня с двадцати лет перебывало с десяток любовниц. Мне очень жаль. Я понимаю, что ужасаю тебя, но ты должна понять. Мои… удобства зависят от нее. Но я не хочу довести дело до беды, да она и не может стать владелицей Эверсли, ведь так? Ты можешь представить, как все разгневанные предки ополчатся на меня? Я буду уничтожен прежде, чем поднесу перо к бумаге. Ну, к тому же у меня тоже есть фамильная гордость. Нет… Эверсли — для семейства Эверсли. Преемственность не должна прерываться.
— Мне кажется, я начинаю понимать вас, дядя Карл.
— Это хорошо. Наверное, ты слышала про Феличе — мою жену. Мне было сорок, когда мы встретились. Я безумно любил ее. Ей было двадцать два. Пять лет мы были вместе. Я не был образцом идеального супруга, я не отказывался от своих удовольствий. Потом мы надеялись иметь ребенка. Это стало бы вершиной счастья. Но она умерла, и ребенок тоже. Такого горя я никогда больше не испытывал.
— Мне очень жаль, дядя Карл. Я слышала о вашем несчастье.
— Что же, такое случается нередко. А что, по-твоему, я стал делать? Я заставил себя забыть о своем горе и вновь окунулся в ту разгульную жизнь, которой жил до встречи с Феличе. Женщины… они должны были быть рядом, я не мог без них. Все время были женщины. Мой тезка — твой друг дядя Карл, генерал, не одобрял меня. После смерти Ли я должен был унаследовать имение, но это сделал он, потому что я не собирался оставлять Лондон. Он был военным и не чувствовал особой привязанности к родовому гнезду. А когда он умер, я снова переменился. Я понял, в чем мой долг. И внезапно я пришел в себя… и вот я вернулся. Я наслаждался этими местами. Ты это понимаешь. Все эти портреты предков, развешанные вокруг, становятся частью тебя самого. Я стал гордиться славой Эверсли и понял, как это замечательно, что уже долгие годы в этом доме живут потомки одной семьи, значит, мы прочнее камня. У меня был отличный управляющий — Эймос Керью. А потом появилась Джесси. Я нашел в ней то, что меня всегда привлекало в женщинах, какую-то готовность, искру понимания, возникшую между нами. Вы хотите одного и того же и одинакового мнения обо всем. Тебе это не понять, милое дитя. Ты совершенно не такая. Джесси и я с самого начала чувствовали себя как старые добрые друзья. Она дарит мне много радости.