Он вошел свежий, только что вымытый, в рубашке, украшенной кружевами по вороту и рукавам. Он был без камзола, в парчовом жилете Я подумала, что он мог бы показаться даже красивым, если бы не его мрачный вид.
— Что за радость! — воскликнул Карлтон. — Ужин на двоих. Я не мог бы пожелать ничего лучшего. Меня трогает ваша забота. Загнать меня в ванную, заставить сбросить мокрую одежду, удостовериться в том, что я переоделся в сухое…
Я пожала плечами:
— Я всего лишь посоветовала сделать то, что подсказывал здравый смысл. Не вижу причины слишком меня благодарить.
— Вы казались по-настоящему озабоченной. Неплохой сегодня суп.
— Говорят, голод не тетка.
— Еще одно весьма мудрое замечание. — Карлтон поднял бровь, напомнив мне этим Эдвина. — Именно такое замечание, — продолжал он, — какого я ждал от вас. Отличное вино! Я всегда питал слабость к мальвазии. Прошу вас, выпейте со мной.
Он налил вина в мой кубок.
— За короля, — сказал он, — пусть его правление будет долгим и счастливым!
Я не могла отказаться от подобного тоста и выпила вина.
— Позвольте предложить вам суп.
— Спасибо, я уже сыта.
— Жаль, что вы не можете разделить со мной это удовольствие. Ах, как приятно сидеть здесь, напротив вас, дорогая Арабелла. Это то, о чем я всегда мечтал.
— Мы уже не раз сидели друг против друга за обеденным столом.
— Вы упускаете из виду главное обстоятельство… и делаете это умышленно, я думаю. Мы никогда не были наедине, вот что я имел в виду.
— Скажите, как же они все-таки добрались?
— Могло быть и хуже. Карета прочно увязла. К счастью, это произошло уже в самом конце пути. Я отправился верхом к хозяевам, пригнал повозку, и вскоре они благополучно добрались до места. Теперь они, надо думать, сидят за таким же столом, обсуждают свое приключение и пытаются угадать, что с ними произойдет в следующий раз. Сначала сгорел Лондон, а потом карета лорда Эверсли с семьей застряла в грязи.
— Это было для них серьезным испытанием.
— Скорее развлечением. Я сказал, что вернусь домой, чтобы дать знать Арабелле о случившемся. Вот видите, я думал о вас. Что за прекрасный ростбиф сегодня! Просто отменный!
Слуги молча входили и выходили из комнаты, занимаясь столом. Я подумала, что Карлтон ест и пьет от всей души.
Доев ростбиф, он попробовал каплуна, затем отведал яблок и орехов и наконец заявил слугам:
— А теперь оставьте нас. Все остальное уберете утром. У нас с госпожой Эверсли важный разговор.
В присутствии слуг я не решилась протестовать, но, как только они вышли, я сказала:
— Не представляю, какие у нас могут быть беседы, требующие столь интимной обстановки.