Неожиданно для всех нас командир дивизии полковник Короткое был обвинен в измене Родине и в феврале 1944 года перед строем офицеров расстрелян.
Я не знаю, на каких фактах было основано его обвинение, но лично я убежден, что он не был изменником Родины в полном смысле этого слова.
Кроме того, 14 января 1944 года во время боя я был вместе с командиром дивизии, вместе с ним отстреливался от немецких автоматчиков и т. п., однако при расследовании его дела (а это, видимо, было) со мной никто не побеседовал, а поэтому обстоятельства могли оказаться невыясненными.
Прошу принять к сведению мое заявление, в связи с чем я готов дать подробные объяснения по существу дела. Капитан М. Р. Ростов
20-го августа 1956 года».
Через год и три месяца Роман Михайлович получил из Главной военной прокуратуры короткий ответ следующего содержания:
«19 ноября 1956 года № 6Г-53375-44. Гр. Р. М. Ростову, г. Ульяновск, ул. Сызранская, 17, кв. 7.
Сообщаю, что поступившая от вас жалоба от 20.08.56 г. Главной военной прокуратурой рассмотрена и дело А. Д. Короткова направлено для рассмотрения в Военную коллегию Верховного суда СССР, откуда вам будут сообщены результаты.
Военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры подполковник юстиции Ю. Ярчевский».
Жалоба Р. М. Ростова была рассмотрена, и спустя четыре месяца он получил следующее извещение:
«Военная коллегия Верховного суда Союза ССР, 24 марта 1958 года, № 2П-013029/57.
Справка
Дело по обвинению Андрея Денисовича Короткова пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР 8 марта 1958 года.
Приговор Военного трибунала 1 — го Украинского фронта от28-го января 1944 года в отношении А. Д. Короткова изменен: его действия переквалифицированы со ст. ст. 16 и 58-1 «б» УК РСФСР на ст. 197-17, п. «б» УК РСФСР.
Конфискация имущества из приговора исключена. В остальной части приговор оставлен без изменения.
Председательствующий судебного состава Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-майор юстиции Костромин».
Я дважды посещал приемную Главной военной прокуратуры, имел длительные встречи с дежурными прокурорами, которым приносилось дело Короткова. Они с ним знакомились, но мне разрешили прочитать только Приказ командующего войсками 1-го Украинского фронта, генерала армии Ватутина, имевший гриф «Совершенно секретно», в котором объявлялся приговор по делу Короткова А. Д. Приказ должен был доводиться до всех офицеров, но нам его тогда не объявляли. Возможно, потому, что многие слышали сам приговор перед расстрелом. Впрочем, приказы и другие документы с грифом «Совершенно секретно» в полки вообще не доводились. Как и приказ № 227 Народного комиссара СССР, хотя в устной и письменной пропагандистской практике мы слышали о нем много раз. Прокуроры мне пояснили, что трактовка приговора изменена, но высшая мера ему не снята. Предложили писать новое ходатайство о повторном пересмотре дела и посоветовали заручиться подписью нашего маршала. Но я им заявил, что, зная мнение маршала Петрова по этому вопросу, я сам обращаться к нему с этой просьбой не стану.