– Может, куплю когда!
Оценив Толину предприимчивость, мы с Виктором Степанычем дружно ржем. Анатолий же продолжает бубнить нелицеприятные вещи в адрес жуликов, мошенников и прочих прохвостов. Достается и нам с Виктором Степанычем, мол, ничего смешного…
– Между прочим, – говорю я. – Для поддержания разговора, – в «СПИД-инфо» писали про московскую автомойку, где работают девочки в бикини.
– Иди ты! – вскидывается Анатолий. – А зимой?
– Ну, не знаю. Может, в шубках на голое тело?
– И где?! – хором откликаются коллеги.
– Не помню. Я давно читал. Уж и газеты той нет.
– Балда, – раздосадованно припечатывает Анатолий. – Сгоняли б сейчас, поглядели.
– А я думаю, это вранье, – рассудительно заявляет Виктор Степаныч. – Сочиняют все подряд, лишь бы газету покупали.
– Может, и так, – соглашается Анатолий. – Я бы такую мойку точно не пропустил, будьте уверены.
Уже разворачиваемся «до хаты», как врубается диспетчер:
– Мальчики, где вы?
Анатолий недовольно бурчит координаты.
– Пожалуйста, заскочите на Рубцовскую набережную…
– Что там?
– Авария. Водитель не справился с управлением.
– Вылетел в реку?
– Точно.
– Значит, еще трупешник… – морщится Анатолий. – Вообще-то мы целую смену отпахали.
– Знаю, но вы недалеко, да и работы немного. Упакуете – и делов.
– Вот так всегда, – недовольно бубнит Анатолий. – Не «скорая», а катафалк, блин.
– Не люблю я утопленников, – вздыхает Виктор Степаныч.
– А кого любишь? – подтрунивает водитель. – Висельников?
– Вообще покойников не люблю, – признается Виктор Степаныч. – Я врач, а не могильщик.
– Может, жив? – встреваю я.
– Безнадега, – возразил Анатолий. – Двери клинит. А там глубоко. Вода сейчас холодная. На моей памяти никого еще там живым не доставали. Ща ведь модно: понапьются – и за руль. – Водитель мрачно сплевывает в приоткрытое окно.
Я отлично его понимаю. Одиннадцать вечера. Хочется поскорей попасть домой, принять душ, пожрать в тепле, устроившись перед телевизором. А не перетаскивать трупы, словно на войне.
На месте уже копошатся ребята из ГИБДД, оградив полосатой лентой проезд и проломленное заграждение, шугая чрезмерно любопытных прохожих: «Вам что здесь, спектакль?» Кран извлекает со дна мокрую «шестерку» с неподвижным человеком на водительском месте.
– Вячеслав, готовь мешок, – говорит Виктор Степаныч.
Мог бы и не предупреждать. И так понятно.
Гаишник, позевывая и сетуя на мерзкую погоду, первым подходит к «шестерке», ломиком отжимает дверцу. Анатолий был прав: ее заклинило. Вытаскивает ламинированную карточку, прищурившись, подсвечивая фонарем, читает: