– Гарик, – говорю я как можно спокойнее. – Прекрати. Это же я, Славка Костылев, помнишь? Я – свой. Мы же в одной упряжке. Мы вместе. Я никому не позволю тебя обидеть… Мы тут с ребятами встречались. С Кириллом, Огурцом. Жаль, что тебя не было. Но мы опять соберемся, пригласим девочек, устроим потрясающую тусовку…
По мере того как я плету свою речь, его лицо становится мягким, дряблым, руки безжизненно повисают, топор глухо шлепается к ногам.
– Прости, – шепчет он, – я помню, ты друг. друг…
Он медленно оседает на пол и, привалившись спиной к дверному косяку, закрывает лицо ладонями и трясется в беззвучных рыданиях.
– Я не могу так больше, не могу… Не могу есть. Когда я смотрю в тарелку, то вижу, как в ней копошатся черви… Жирные, склизкие, окровавленные… Я чувствую, как они проникают в меня… – Он задергался, точно пытаясь смахнуть нечто видимое лишь ему одному. – Я слышу канонаду, разрывы, стоны, хрипы! Я слышу войну! Слышу всегда! Она звучит в моей голове! – Он вдруг с силой ударился лбом о стену. Раз, другой. – Я включаю музыку. Плевать какую, лишь бы заглушить эти звуки! И эту боль, ужасную боль… Черви, они пожирают меня, мои внутренности, как сожрали Сайда… Мы все, все – ходячие мертвецы… Как те, что приходят за мной. Но я прогоняю их, я их прогоняю… Я куплю автомат и снова их убью… – Сорвавшийся было крик снова перешел в шепот. Гарик прикусывает губу, и по подбородку тоненькой струйкой течет кровь, смешиваясь со слезами.
Я шарю по карманам, нахожу полтинник, сую ему в руку:
– У меня больше нет.
– Спасибо. – Он шумно сморкается в край грязной майки. – Я ведь пытался завязать однажды. Даже в больницу лег. А там еще хуже… Таблетками пичкают – никакого с них толка, только в сон клонит. А снится все то же самое… Вокруг одни чокнутые. Старик какой-то ходит кругами, бормочет под нос: «Не убивайте меня, не убивайте…» Пидор один попытался ночью в койку мою залезть. Ну, я ему рожу расквасил… И смылся. В платную пошел. По телерекламе. Там все чистенько, культурно. Обращаются: «Господин, чего изволите»… – Он отирает мокрые виски. – Четыре тысячи долларов стоит. Я сказал, где был и что мне нужна помощь. Только денег таких нет… И знаешь, что мне ответили? «Мы же вас туда не посылали». Так-то… Дешевле уколоться и забыться… Помнишь, как в песне?
– Значит, нужно сходить куда-нибудь еще, – трясу я его за руку. – Ты же не один, черт возьми. Вместе мы найдем выход.
– Ну нет, хватит. – Он усмехается криво и вполне осмысленно. – Мне не надо повторять дважды. Увидишься с ребятами – передавай привет. Мол, жив-здоров, все в порядке… и не говори им… Ладно?