– Боже мой! – прерывисто шепчет Вера.
– Можно войти?
– Да, конечно. – Тонкие пальцы продолжают сами по себе перебирать, словно четки, хрупкие цветочные тельца, изредка поднося то одно, то другое к растерянному лицу. Такой я вижу ее впервые – изумленной, озадаченной, с широко распахнутыми, прозрачными, как ночные озера, глазами, лицом, словно подсвеченным изнутри мягким лунным сиянием, и губами, распускающимися, как бутон неведомого цветка. Я вдруг понимаю, что хотел именно этого: удивить, потрясти, ошарашить эту женщину. И ради этой секунды можно пожертвовать не только курткой, но и ботинками.
– Что с вами? Почему вы раздеты?! – Моментально позабыв о цветах, она хватает меня за руки, тащит на кухню, усаживает поближе к батарее и, взобравшись на табурет, вытаскивает из подвешенного под потолок шкафчика начатую бутылку всенародно любимой «Гжелки». Наполняет хрупкую рюмку.
– Выпейте сейчас же. – И, поймав удивление в моем взгляде, краснеет, как юная школьница, как говорится, до кончиков волос. Последний раз я видел такой румянец классе в четвертом у своей соседки по парте. Но уже не помню из-за чего.
– Я не пью. – Она низко опускает голову, словно оправдываясь перед высоким начальством. – Только когда гости…
– Или когда бывает хреново… Верно?
– Что случилось? Где ваша куртка?
– Ограбили.
Она поднимает голову и смотрит на меня очень внимательно, сквозь зрачки, словно пытается угадать, что творится у меня внутри…
– Вы… лжете.
– Да.
– Вы… сумасшедший.
– Может быть. Ваш муж не был таким?
Она качает головой, улыбнувшись неизъяснимо печально.
– Славик всегда был прагматиком. До мозга костей. – Она произносит это спокойно, без злобы, без сожаления. Просто констатирует факт.
– Он правда в Америке?
– Думаю, да.
– Давно?
– Три года.
– И что он там делает?
– Работает. Он программист. Талантливый, честолюбивый. Он всегда хотел уехать. Считал, что здесь его недооценивают…
– Где же вы откопали этого непризнанного Билла Гейтса?
Она рассмеялась, на тугих щечках заиграли ямочки, совсем как у Мишки, такие занятные, что я с трудом удержался, чтобы не дотронуться до них кончиком пальца.
– В институте. Мы вместе учились. Это из-за Мишки я бросила учебу и пошла работать в сад. А потом поняла, что с детьми мне гораздо интереснее, чем с компьютерами…
– Почему он не взял вас с собой?
– Контракт был каким-то сомнительным, потребовалась куча денег. Но Славик не останавливался никогда и ни перед чем…
Она наполнила рюмку и вглядывалась в нее, как на рождественском гадании, словно пыталась увидеть что-то за прозрачной рябью стекла.