Сказав это, он забрал свою рукопись и ушел. Я долго размышлял над его словами и нашел, что они разумны. Так что решил попробовать. Теперь, получая свой заработок, я откладывал каждую десятую монету из заработанных и прятал ее подальше. И, как ни странно, беднее от этого я не становился. Я почти не замечал разницы в том, что теперь у меня оставалось меньше денег на расходы. Правда, очень часто меня одолевало искушение купить себе что-нибудь из тех красивых вещей, что привезены на верблюдах и кораблях из финикийских земель и выставлены на прилавках. Но я мудро воздерживался.
Прошло двенадцать месяцев, и Алгамиш вновь пришел ко мне. «Сын мой, скажи, весь этот год ты платишь себе десятую часть заработанного?» Я гордо ответил: «Да, учитель, плачу». «Это хорошо, — просиял он. — И что ты делаешь с этими деньгами?»
«Я отдал их Азмуру, каменщику, который сказал мне, что отправляется в дальнее мореплавание и привезет мне из Тиры редкие финикийские драгоценности. Когда он вернется, мы продадим их по высокой цене и разделим прибыль». — «Каждому дураку надо учиться, это верно, — рассвирепел он. — Но как ты мог довериться каменщику при выборе драгоценностей? Ты что, пошел бы к пекарю спрашивать его о звездах? Нет, мне кажется, ты бы пошел к астрологу, если, конечно, у тебя голова на плечах. Твои накопления испарились, мальчик мой, ты срубил свое дерево богатства под корень. Что ж, сажай другое. Сделай еще одну попытку. И если в следующий раз тебе понадобится совет насчет драгоценностей, обратись к тому, кто в них разбирается. Если тебе захочется узнать что-то об овцах, сходи к пастуху. Совет — это единственное, что дается бесплатно, но помни, что принимать нужно только те советы, которые заслуживают внимания. Тот, кто советуется насчет своих сбережений с человеком несведущим, обречен расплачиваться этими же сбережениями за собственную глупость». С этими словами он ушел.
И все вышло так, как он сказал. Ибо финикийцы, подлецы, вместо драгоценностей подсунули Азмуру блестящие стекляшки. Но, как научил меня Алгамиш, я опять стал откладывать каждый десятый медяк, поскольку это уже вошло в привычку и больше не казалось мне обременительным.
Прошло еще двенадцать месяцев, и Алгамиш вернулся и обратился ко мне. «Ну, и какой прогресс у тебя с тех пор, как мы виделись в последний раз?» — «Я по-честному платил себе, — ответил я, — и свои сбережения доверил Аггиру, мастеру по изготовлению щитов, чтобы он покупал бронзу. Каждый четвертый месяц он платит мне ренту». — «Это хорошо. И что ты делаешь с рентой?» — «Устраиваю себе грандиозный праздник с медом, прекрасным вином и ароматными угощениями. А еще я купил себе алую тунику. И собираюсь приобрести молодого осла, чтобы ездить на нем». На что Алгамиш рассмеялся: «Ты же пожираешь деток, рожденных твоими накоплениями. Как же они смогут работать на тебя? И как могут породить себе подобных? Сначала обзаведись армией золотых рабов, и только потом сможешь без сожаления закатывать себе роскошные банкеты». Сказав это, он опять исчез.