— Дамский «браунинг». Зарегистрирован в Шенгенской зоне, но не может быть ввезен в Англию. Видимо, «браунинг» находился в ее сумке. И когда погас свет она инстинктивно бросилась к сумке. Вот это я и хотел вам сообщить.
— Почему вы считаете, что меня может заинтересовать подобное сообщение?
— Может быть, в Горшмана стреляли именно из этого пистолета? Когда багаж грузили в вагон, кто-то мог воспользоваться суматохой и вытащить «браунинг» из сумки. Может быть и сама Анохина. Потом убийца выстрелил в Горшмана и успел передать пистолет Елене Львовне, которая спрятала его в своем багаже. Такую возможность вы исключаете?
— Начитались криминальных романов? — вздохнул Дронго. — Судя по ранениям Горшмана, там стреляли совсем не из дамского «браунинга». Такие дырки делает серьезная «беретта». Но все равно спасибо за информацию, постараюсь ее проверить.
— Не за что. Вы думаете, что сумеете найти убийцу?
— Не знаю. Я не волшебник. Если получится, значит, найду. Если нет, значит, не судьба. Я никогда не настраиваюсь на успех. Знаете, иногда требуется элементарное везение.
— Рассчитываете на везение? — изумился Кунин.
— Бог замечает тех, кто о нем не забывает, — напомнил Дронго. — Я надеюсь найти убийцу Горшмана. Где вы работали до того, как перешли в «Северную корону»?
— Был на дипломатической работе, в аппарате МИДа. В Западной Европе. А почему вы спрашиваете?
— Вы ведь окончили МГИМО? Верно?
— Да, разумеется. И считаю, что получил неплохое образование. А почему вы спрашиваете?
— Судя по вашему возрасту, вы поступали туда еще лет десять назад, сразу после школы. То есть еще в советские времена. Если вы попытаетесь меня убедить, что поступали на свой страх и риск, — не поверю. Мы все помним ситуацию, которая сложилась в нашей бывшей стране к концу восьмидесятых. Поступать в МГИМО могли решиться только люди с «железной спиной», тем более на западное отделение. Где работали ваши родители?
— У вас старорежимное мышление, — поморщился Кунин.
— А у вас прогрессивное, — кивнул Дронго. — И тем не менее — ответьте на мой вопрос.
— Мой отец — простой педагог, а мать была партийным работником.
— Поточнее, пожалуйста.
— Мать работала в горкоме.
— В Московском горкоме партии, — уточнил Дронго. — И кем именно?
— Заведующей отделом. Но какое это имеет отношение к случившемуся?
— Отец столь же «простым» педагогом?
— Проректором… — натужно выдавил Кунин. — Не понимаю только, почему вы так настаиваете?
Дронго пристально смотрел на Кунина. Очевидно, тот понял: нужны объяснения.
— Да, да, да. Он был проректором МГИМО.