— Судя по составу вашей группы, их нельзя удивить суммой в несколько тысяч долларов. А вот пистолет убийце может понадобиться.
— Вы думаете, нас могут убить? — испугалась Анохина.
— Ну что вы! При стольких свидетелях — вряд ли. Скорее, наоборот, убийца может использовать пистолет для шантажа.
— Какой ужас! Что же мне делать?
— Сразу заявить в полицию. Прямо на вокзале. Как только приедем.
— Они нас арестуют?
— Думаю, что нет. Но заявить нужно обязательно, иначе, если этот пистолет обнаружат, у вас могут быть серьезные неприятности.
— Да, да, конечно. Вы правы. Я говорила мужу, чтобы он не давал нам эту гадость. Какой ужас, какой ужас! Что теперь будет? Вы думаете, нас с дочерью могут обвинить в убийстве Александра Абрамовича?
— Думаю, что нет, — успокоил женщину Дронго. — Не нужно так волноваться.
Через пятнадцать-двадцать минут мы будем в центре Лондона.
— Господи, какая ужасная поездка. Я с самого начала не хотела сюда ехать.
— Не нужно так волноваться, — посоветовал Дронго. — И успокойте дочь, она тоже очень волнуется.
Он пересел обратно к Родионову. Тот неодобрительно посмотрел на него.
Наконец спросил:
— О чем ты говорил с этой мегерой?
— У них пропал пистолет. Она не знает, куда он делся.
— Господи, только этого нам не хватало, — вздохнул Родионов.
— Ничего страшного. Я посоветовал ей заявить о пропаже сразу, как только мы приедем в Лондон.
— Юлия Соломоновна приходит в себя, — указал на жену Горшмана полковник. — Если ты хочешь у нее что-то спросить, то лучше это сделать сейчас. Потом в больницу тебя могут просто не пустить. У них в этом отношении очень строгие правила.
— Надеюсь, она в состоянии говорить, — пробормотал Дронго, направляясь к убитой горем женщине. Рядом с ней по-прежнему находилась Лена Анохина.
— Ей нельзя нервничать, — предупредила она, взглянув на Дронго.
— Я знаю, — кивнул он, усаживаясь рядом. — У меня только два вопроса.
— Как он себя чувствует? — спросила Юлия Соломоновна. — Он еще жив?
Ей все еще казалось, что муж тяжело ранен. Дронго и Лена переглянулись.
— Да, — сказал он, тяжело вздыхая, — пока жив. Врачи сейчас его оперируют.
— Слава богу. — Юлия Соломоновна закрыла глаза. — Слава богу, что все так закончилось.
— Извините меня, — произнес Дронго. — Вы не помните, кто-нибудь угрожал вам или вашему мужу?
— Нет, — открыла она глаза. — Не знаю, — произнесла она, немного подумав.
— У Саши было много недоброжелателей, но я не знаю, кто его так ненавидел.
— Он хотел продать еврооблигации? Для этого он отправился в Лондон?
— Да. Они договорились с Беляевым об этой сделке. Нужно было подтвердить законность сделки независимой аудиторской проверкой. У него были такие обширные планы… — Она тихонько заплакала.