— Пока нет. Я в Париже. Отдал паспорт вашему консулу, как мы и договаривались. Сейчас гуляю по городу.
— Вам не кажется, что выбрали слишком неподходящее время для прогулок?
— Я делаю так, как считаю нужным. Не надо меня торопить, — я начинаю злиться, — от этого я не стану работать лучше.
— Ладно, ладно. Я просто хотел напомнить, что прошло уже много дней. Все-таки нам нужны конкретные результаты.
— У вас есть фото бывшей сотрудницы Рашида Касимова — Элины Селичкиной?
— Той суки, что сбежала вместе с ним?
— Это мне пока неизвестно. Она убежала в Турцию. Вы можете прислать мне ее фотографию по факсу?
— Вы ее уже нашли?
— Пока нет. Но у меня есть некоторые подозрения. Вы можете прислать ее фотографию или нет?
Этот тип раздражает меня все больше и больше.
— Но ее фотография была в личном деле Касимова, — напоминает он мне, словно школьнику, забывшему о своем домашнем задании.
— Я помню. Но мне нужны ее разные фотографии. Разные, вы меня поняли? В разных позах и с разными людьми. Одна фотография еще ничего не говорит, тем более о молодой женщине, которая может изменяться.
— Получите их завтра вместе с паспортом, — отвечает мой главный заказчик, и я первым отключаюсь, чтоб не наговорить ему гадостей.
Мне совсем расхотелось подниматься на Эйфелеву башню. Этот мерзавец все-таки испортил настроение. Я возвращаюсь в отель и звоню Наде в Лабуэр. Телефон не отвечает, наверное, они гуляют по городу. Чертыхаюсь и снова отправляюсь на улицу. Здесь должно быть много борделей. Я уже выхожу на проезжую часть, чтобы остановить такси, как вдруг вспоминаю про Надежду. Немного подумав, возвращаюсь на тротуар.
По-настоящему мужики блудят либо от тоски, либо от неустроенности собственной жизни. Я не говорю о патологических развратниках. Если бы не было последней ночи, я бы наверняка поехал в какой-нибудь бордель, но после этой ночи… Мне туда не хочется.
В отель я возвращаюсь в одиннадцатом часу и снова звоню. На этот раз трубку снимает Надя.
— Добрый вечер, — я почему-то волнуюсь, словно не знаю, что сказать ей.
— Добрый вечер, — отвечает она, — а я жду твоего звонка.
— Я звонил в четыре часа дня, но вас не было дома.
— Мы были дома. Наверное, просто не слышали. Сидели на веранде. У нас сегодня потрясающая погода. Такое солнце, как будто весна.
— А здесь холодно, — бормочу я.
— Ты не оставил мне номера своего сотового телефона, — вдруг говорит она, — я могла бы позвонить тебе сама.
— Ты не спрашивала, — отвечаю я, поняв, что она права. Кажется, я начинаю совершать ошибки.
— Надеюсь, ты не очень там резвишься? — Неужели она ревнует такого инвалида, как я?