— Не очень. — У меня не получается диалог. Может, потому, что я впервые в жизни пытаюсь произнести нечто путное, просто сказать какие-то теплые слова.
— Когда ты приедешь? — спрашивает она, словно догадываясь о моем состоянии.
— Завтра, — отвечаю категорическим тоном, еще не зная, что случится завтра.
Ночью плохо сплю, будто предчувствуя, что потом несколько ночей мне почти не придется спать. А рано утром еду к посольству. Паспорт готов, вместе с ним консул протягивает мне запечатанный конверт, говорит, что это присланные по факсу фотографии.
Кивнув консулу на прощание, я выхожу из посольства. И еду на вокзал, чтобы взять билет в Лабуэр, успев по дороге забежать в магазин игрушек и купить новую «Барби» для Саши. На вокзале довольно многолюдно. Выбритые юнцы, размалеванные и наглые, что-то скандируют. Я так и не понимаю, о чем они орут: то ли о выигранном футбольном матче, то ли о начале забастовки, то ли нашелся еще какой-нибудь повод для этих молодых идиотов, чтобы проявить себя в полной мере.
С трудом протиснувшись к поезду, сажусь в вагон, к счастью, полупустой. Едва я разместился в вагоне, как раздается телефонный звонок. По-моему, заказчик скоро будет находить меня и в туалете. Или это Надя?
Да, она.
— Я уже в поезде, — сообщаю радостно, — сейчас выезжаю. Через шесть часов буду в Лабуэре.
— Надеюсь, ты не сойдешь по дороге, — она смеется.
Я отключаюсь и решаю немного поспать, но тут снова звонок. Наверное, опять Надя. Нет, на этот раз — мой главный заказчик.
— У вас есть какие-нибудь новости?
— Пока нет. Я еще не выехал из Парижа, — отвечаю я как раз в тот момент, когда трогается поезд.
— А фотографии Селичкиной?
— Я их получил. — Черт возьми, совсем забыл о них.
— Надеюсь, вы все-таки знаете, что делать.
На этот раз он отключается первым, а я отодвигаю коробку в сторону и достаю конверт с фотографиями. Мне в самом деле интересно, какая из себя эта Селичкина, если Касимов решил вызвать ее к себе в Европу. Вынимаю фотографии…
Вы, конечно, сразу догадываетесь. Так и есть, на них та самая женщина, которая приехала в Лабуэр. Только здесь она худощавая, подтянутая, а в Лабуэре — с огромным животом. Я просто дурак. Ведь ее фотография действительно была в личном деле Касимова. Правда, на ней она в больших темных очках и в строгом брючном костюме. Узнать в ней женщину, которую я видел в Лабуэре, было довольно сложно. Но я обязан был ее узнать.
Теперь фотографий несколько. Она сфотографирована в купальном костюме и в разных платьях. Сомнений нет: Элина Селичкина и есть та самая женщина, которая приехала в Лабуэр. Беременной. Шесть месяцев назад Касимов уже знал, что она беременна. Знал, что это будет его ребенок. И сделал все, чтобы вытащить мать своего ребенка из России. Она была не просто его девушкой и его сотрудницей. Как же я об этом не догадался? Конечно, толстяк, который был вместе с Селичкиной, всего лишь прикрытие, ширма для того, чтобы она спокойно могла вынашивать своего ребенка. Его ребенка, черт возьми! Я искал самца, а наткнулся на лежбище. Но теперь я знаю, что Касимов где-то рядом. Где-то очень близко. Я сложил фотографии и сунул конверт в карман. А рядом с собой положил коробку с куклой «Барби» и мой сотовый телефон. Откуда я мог знать, что меня еще ожидает в этот день.