Именно поэтому я не верю Глухарю. Не может он рассчитывать на дивиденды в таком государстве, как наше. Здесь нет никаких гарантий стабильности. Любой чиновник думает только о своем кармане, любой министр — только о завтрашнем дне. Все в правительстве и высшем руководстве сидят на чемоданах, готовые в любой момент рвануть «за бугор». И в такой ситуации Глухарь рассчитывает на будущее? Его просто нет. Его невозможно просчитать. Значит, возможен только один вариант — он меня обманул, и я хотел бы знать, почему он это сделал?
Моя спутница заказала какой-то ликер и сидит с таким довольным видом, словно уже получила все, что хотела. Интересно, как она знает языки? Впрочем, это я определю довольно быстро. Уже через десять минут после посадки будет ясно, это действительно профессионал или мне подсунули первую попавшуюся дуру.
— В Цюрихе понадобится подробная карта страны. Очень подробная. Желательно с указанием автомобильных и железных дорог, — тихо говорю я спутнице. — Вы меня слушаете?
— Конечно, — кивает она в ответ, — это не проблема. Я вам все покажу. И куплю все, что надо. Швейцария очень интересная страна. Там есть такие красивые места!
— Мы летим туда не туристами, — напоминаю ей, — и, кстати, почему вы так уверены, что я никогда не был в Швейцарии?
— Я видела ваш паспорт. Там нет предыдущей швейцарской визы. Поэтому я и решила.
Ох как она меня здорово достала. Какой я дурак. Совсем забыл про свой паспорт. Моим заказчикам не нужно следить за мной в этом самолете. Достаточно того, что они знают номер и серию документа. Найти человека по документам в такой стране, как Швейцария, очень легко. Наниматели убеждены, что я у них в руках. Они даже не предполагают, где именно я был в те часы, когда оторвался от наблюдения и оказался предоставлен сам себе.
Свою часть работы я сделал неплохо, а они, в свою очередь, неплохо сделали свою часть. Поэтому я и забыл про свой паспорт. И только теперь, после того как она сказала, вспомнил.
— А вы действительно Махрушкин Алексей Викентьевич? — спрашивает она.
«Господи, — с ужасом думаю я, — как хорошо, что она сказала. Ведь в этом паспорте у меня сохранилась только фамилия. Имя и отчество уже изменены, теперь я Алексей Викентьевич, о чем обязан помнить. Ну и отчество — пока его выговоришь, сломаешь язык».
— Вы же видели мой паспорт, — гневно говорю я и вспоминаю, что так и не узнал ее имени. Но спрашивать сейчас почему-то не хочется. Однако она сама представляется.
— А меня зовут Надя. Надежда Келлер. Я немка по происхождению. Мой отец работал переводчиком в советских войсках в Западной группе войск. Обычно все спрашивают, откуда у меня немецкая фамилия.