– Гидроплан! – воскликнул старший лейтенант. Самолет вскоре перешел на купол экрана. Очутившись над
островом, он сделал несколько кругов, то опускаясь, то поднимаясь, потом взял курс на юг и вскоре исчез за горизонтом.
– Странно… – задумчиво произнес капитан. – Откуда он? Что ему здесь было нужно? Как будто он что-то искал… высматривал…
Тревожное чувство овладело капитаном и уже не оставляло его.
Между тем впереди предстояли новые неприятности.
До сих пор опрос команды не дал ничего такого, что могло бы внести хоть некоторую ясность в загадочную обстановку взрыва. Сегодня же в обычный час доклада о ходе следствия комиссар смог доложить капитану о новых материалах, которые позволяли сделать довольно важные выводы. Во-первых, лейтенант Кравцов, здоровье которого давно уже начало улучшаться, сегодня, с разрешения зоолога, дал свои первые показания. Из этих показаний полностью выяснилась недопустимая беспечность лейтенанта, не доложившего командиру о серьезной аварии механизмов корабля, самовольно, вопреки строгому приказу, выпустившего Горелова из подлодки и даже после этого не вызвавшего капитана в центральный пост. Лейтенант оправдывает самовольную выдачу пропуска Горелову тем, что нельзя было допускать ни минуты просрочки, так как, по словам Горелова, засорились дюзы и каждое мгновение грозил взрыв. А о состоявшейся уже выдаче пропуска лейтенант не доложил командиру потому, что пытался сначала проверить исправность сигнализационных приборов в посту управления, после чего собирался вызвать капитана, но не успел уже этого сделать, так как произошел взрыв.
Комиссар доложил при этом капитану, что лейтенант находится в очень угнетенном состоянии духа и вполне отдает себе отчет, насколько легкомысленно и преступно было его поведение в этот исключительно ответственный момент.
Во-вторых, комиссар доложил, что сегодня он получил возможность проникнуть в заполненную водой газопроводную камеру через наружное отверстие, открывшееся за сорванным кольцом дюз. Как известно капитану, напомнил комиссар, первое же обследование дюз при начале ремонтных работ обнаружило полную их исправность, кроме каких-то непонятных четырех дыр с винтовыми нарезками, просверленных в камере сжигания центральной дюзы. Как они появились в ней, кто и зачем их просверлил – до сих пор неизвестно.
В газопроводную же камеру сегодня удалось проникнуть лишь после длительной работы по расчистке узкого отверстия от густо сходящихся в нем концов газопроводных труб. Взрыв произвел в камере, конечно, особенно большие разрушения: все находившиеся в ней приборы и аппараты приведены в негодность.