Сейчас весталки не участвовали в разговоре. Они толпились вокруг опрокинутого сундука, вытаскивали оттуда все новые и новые наряды, примеряли их и хохотали серебряными голосами. Больше всего они напоминали стайку чаек, наткнувшихся на ящик рыбных консервов. Сверху неслись рев и крики, казалось, что там празднуют свадьбу байкеры.
– Не пора ли тебе вести своих чудо-богатыриц на приступ? – спросил Андрей, в основном для того, чтобы отвлечь любовницу от намерения выцарапать ему глаза, какое явно читалось в ее взгляде. – А то там не то, что кассы, там и стен-то не останется. Вряд ли Плющ один с ними управится.
– Попрошу не учить меня тактике военных переворотов! – огрызнулась Пульхерия и вообще перестала смотреть на Андрея.
Именно в этот момент он ощутил, что к его скрученным и запихнутым куда-то под задницу ладоням тянутся другие, тоньше и нежнее. Он невесело усмехнулся, в который раз подивившись неизменности положительного настроя Айшат, – в таком аховом положении она продолжает думать о том, как дружеским рукопожатием подбодрить друга. Ну, хорошо. Он молча пожал протянутую руку и почувствовал, что в нее втиснули нечто металлическое, угловатое.
Затворную раму пистолета системы Макарова.
– Это все, или еще что-то есть? – спросил он тем углом рта, который находился вне поля зрения Пульхерии и ее тренерши.
– У меня то, что в часах было, – шепнула Айшат, не поворачивая головы. – Обойма у Димки.
Где– то наверху с грохотом отворилась дверь, потом с хрустом оборвалась портьера. Послышался нарастающий гром, как будто сбросили стальную бочку с бензином и она катится по лестнице. Даже весталки прекратили примерку и посмотрели наверх, откуда сквозь громыхания слышался сатанинский хохот Анатолия Белаша.
– К стене! – завопила опытная тренерша, не раз встречавшаяся с оборонительными снарядами, применяющимися осажденными против штурмующих.
Андрей упал на бок и, отталкиваясь ногами, пополз к стене мимо уже лежащих там братьев Хроминых.
– Обойма! – прошипел он сквозь зубы.
– Я хотел бы некоторых гарантий личной безопасности, – в тон ему ответил Дмитрий Васильевич.
Мимо прогрохотал, набирая скорость, барабан одной из рулеток, исколотый мечами, измазанный кровью и залитый дешевым вином. Он укатился по проходу, откуда только что пришло воинство Пульхерии, и где-то там, должно быть в зале тридцати дверей, лег плашмя меж догорающих свечей.
Никогда, ни на одной даже самой строгой комиссии питерского ФСБ сотрудников не заставляли собирать пистолет вслепую со связанными за спиной руками. Все, что мог придумать Андрей, это придать лицу тупое, типично мужское выражение, чтобы говорить с ним никому из присутствующих не хотелось. Но привязанная спиной Айшат этого не видела и тихонько подсказывала, что, по ее мнению, следует делать сейчас с возвратной пружиной или спусковой скобой. Когда Теменев шикнул на нее, девушка помолчала, а потом тихо-тихо произнесла: