* * *
– Ты хоть понимаешь, что они там бормочут? – спросил Святослава Хромина Андрей Теменев. Левой рукой он придерживал ветку винограда, правая оставалась в кармане плаща. Леша Илюхин косился на Андрея, иногда демонстративно охая и постанывая, при этом не забывал по одной ягоде срывать недозрелые виноградины.
– Дизентерию заработаешь, – не глядя на него, пообещал Андрей. – Не стони ты, ради бога, не оторвал я тебе руку. Ну так что, историк?
– Насколько я понимаю, – осторожно проговорил Святослав Хромин в сомнении, покусывая нижнюю губу, – он читает моему брату Гомера в переводе на латынь. Но вы должны учитывать, что уровень преподавания в Университете водного транспорта…
– Всяко лучше, чем на юридическом, – нервно отрубил Андрей. – Мы, знаешь, тоже римское право учили… Думаешь, я что-то помню, кроме пары поговорок?
– Магистр говорил, что это Чудь, – неуверенно и невнятно, забитым виноградом ртом внес лепту в дискуссию Алексей Илюхин.
– Про Магистра ты лучше даже не заикайся, – мрачно посоветовал Андрей и снова обернулся к Святославу, нервно теребящему бороду: – А какого хрена он читает ему Гомера на языке оригинала?
– Не оригинала, – терпеливо поправил Святослав, – а в переводе…
– Вопрос был – «какого хрена?»! – мрачно уточнил Андрей. – Ты сможешь с ними общаться на каком бы то ни было языке?
– Это Чудь, – упрямо повторил подросток, дотягиваясь до винограда, висящего выше, отчего черная его рубашка выбилась из-под ремня подвернутых джинсов. – Здесь все должны говорить по-русски.
Андрей не удостоил его ответом.
– Вам не кажется, что сначала следовало бы разобраться…
– Как раз не кажется, – шепотом гаркнул Теменев, – разбираться мы будем, когда допросим этих двух клоунов на конях. Но для этого надо, чтоб они нас понимали.
– Что вы называете общением? – подумав, осторожно спросил Святослав.
– Ну, для начала, скажем: «Оружие бросить, лицом на пол!».
Святослав Хромин в полной растерянности развел руками, как бы говоря, что на истфаке Университета водного транспорта была весьма скромная программа по латыни.
* * *
Когда Айшат проснулась, было уже светло. Ее почему-то совсем не удивило, что лежит она в сильных мужских объятиях, а над головой кто-то нараспев читает неизвестные ей ранее стихи. Значит, так надо спокойно подумала она и в который раз удивилась красоте и звучности русской поэзии. Она уже знала наизусть многие красивые стихи, но ей нравилось заучивать новые и новые. Она прислушалась.
Должно быть, исполняли древнее сказание о сильных и смелых воинах. Вероятно, дядя Салим, уходя на поиски работы, не выключил радиоточку на кухне. Ну, а объятия… Они были как раз такими, как в неоднократных снах, о которых воспитанная тавларская девушка не признается даже родным, и особенно родным. Вероятно, произошедшее вчера, несмотря на некоторую несуразность, оказалось именно тем, о чем сразу подумалось. Ее, Айшат, похитили, как испокон веков похищают невест. Разумеется, русский жених использовал оригинальный национальный обычай, неизвестный в горных селах Тавларо-Гушанской автономной республики. Запихивание в автомобиль на автобусной остановке, связывание скотчем и особенно распятие на столе были не так уж приятны и вызывали некоторые тревожные ассоциации, но главное, что все кончилось хорошо. Айшат, в принципе, давно свыклась с мыслью о русском муже и теперь была не прочь поглядеть на него. Она открыла глаза.