Да нет, вроде бы не прикидываюсь.
Оглядываюсь по сторонам в поисках подходящей жертвы. Я уже знаю, что должен снимать не городские пейзажи, не облачную пенку взбитых ветрами небес, а непременно людей. Почти вспомнил даже почему, только сформулировать не могу. Слова, как рыбьи кости, вонзаются в гортань: ни избавиться от них не могу, ни игнорировать их присутствие. В детстве в таких случаях мне приходилось глотать, не разжевывая, хлебный мякиш, а сейчас…
Сейчас я просто выбираю наугад изящный силуэт юной красотки в стильных коротеньких брючках, ковыляющей по переулку на модных высоченных платформах. Тоненькая до прозрачности брюнетка, очаровательная и нескладная, чем-то напоминающая Олив Ойл, вечную подружку мультяшного морячка Поппая, – прелесть, а не девушка! Вероятно, впервые надела эту шикарную обувь: не то ноги натерла, не то просто ходить на таких устройствах пока не выучилась… Во мне вдруг оживает художник; этот безбашенный придурок уписаться готов от восторга: лопочет, что двойной портрет девочки-тростинки и ее укороченной, кругленькой тени станет настоящим шедевром, дергает меня за рукав, теребит душу: скорее, скорее же!
Ему, можно сказать, удалось сбить меня с толку: щелкая затвором, я уже сам почти уверен, что занят созданием произведения искусства, почти не помню о настоящей своей цели, почти не жду чудес.
Что ж, тем больше меня впечатлил результат.
Я узнал, что это значит: оказаться в чужой шкуре. С головой окунулся в плоть и сознание постороннего человека. На краткий миг завладел полным набором – не только и не столько мыслей, но воспоминаний, мнений, настроений, пристрастий и ощущений незнакомки. Впрочем, называть ее «незнакомкой» было бы некорректно: теперь я знал Виту лучше, чем себя самого. Много лучше. Наше внезапное знакомство сопровождалось столь острыми и интенсивными ощущениями – привычный повседневный самоанализ ни в какое сравнение не идет.
В настоящий момент Вита проклинала все на свете. Босоножки на платформе, как я и предполагал с самого начала, были куплены совсем недавно. Выглядели они роскошно, а стоили сущие копейки. Расплачиваться за столь выгодную сделку с требованиями моды приходилось кровью. Опыт ношения подобной обуви у Виты имелся богатейший, но жесткие ремешки из дешевого кожезаменителя уже успели изувечить левую пятку и не собирались останавливаться на достигнутом. Страдать предстояло еще минут десять: не ловить же, в самом деле, такси, чтобы преодолеть ничтожное расстояние в пять кварталов! Да и зона тут, кажется, пешеходная… Или нет? А хуй поймешь!