События, вплетенные в пеструю ткань моего бытия, и правда не поддаются удовлетворительным объяснениям, не переводятся на привычный телеграфный язык: «да – да – нет – да», поскольку не могут быть описаны при помощи точек и тире, данных нам свыше.
Я – капля, пролившаяся из общего котла, переполненного причудливой смесью сомы и помоев. Куда именно я выплеснулся: в небеса или на грязный асфальт; суждено ли мне стать облачной пылью, крошечным сияющим кристаллом льда или неприметным глазу грязным пятном, стремительно испаряющимся под лучами полуденного солнца, – поживем – увидим. В любом случае менять что-либо уже поздно, да и ни к чему. Я – дурак по определению, а судьба, по определению же, умница, красавица, круглая отличница боевой и политической подготовки. Ей, понятно, виднее.
Фу-сина изображают в одеянии гражданского чиновника с развернутым свитком в руках, на котором написано: «Небо ниспосылает счастье».
Я же подбиваю бабки.
Направление, вероятно, по-прежнему юго-запад. То ли конечный пункт, то ли станция пересадки именуется Schцnefing. Сколько бы я ни шлялся туда во сне, это, кажется, делу не поможет. Придется притащить туда всю свою тушку, целиком: бледную шкуру, каменные от ужаса потроха, взъерошенные перья. Иначе почему-то не катит.
Ладно. Есть, сэр. Будет исполнено, сэр. Чай, твоя душенька довольна?
Душенька не то чтобы так уж довольна, но держится молодцом. Поехали дальше.
Зачем нужен фотоаппарат, я, кажется, уже разобрался. Погружение в чужие шкуры, чужие судьбы, чужие дремотные существования – малоприятная, но, вероятно, обязательная дисциплина для того, кто вознамерился получить диплом по загадочной специальности «Ключник». Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий[9], если внутренние либерал и гуманист вдруг объединятся да сдуру решат, будто я не должен вмешиваться в чужую жизнь, которая, как правило, до одури проста, но, что греха таить, на некоторых участках чрезвычайно приятна, мне будет полезно иметь в виду, что я – благо. Потому хотя бы, что человеческое существо не имеет права на простоту. Простота действительно много хуже воровства, простота – это вооруженное ограбление самого себя. Фальсификация, симуляция жизни. Осквернение могилы из плоти, в которой покоится бессмертное существо. Исходящий от него запах гниения не оставляет надежды.
Так?
– Примерно, – равнодушно кивает мое отражение из маленького круглого зеркальца, помещенного на балконной стене не иначе как в качестве установки для беспрепятственного размножения солнечных зайчиков.