Надо сказать, что у нас в городке только один мост через речку. Козий. Его и мостом-то не назовешь. Да и речка – так, ручеек. Непонятно, как там утопнуть можно.
Мы бежали вниз по улице мимо рынка. Я жалел, что не заскочил по пути к Дзюбе, ему бы тоже понравилось.
– Дите, что ли, прости господи? – спрашивала тетя Вера, запыхавшись.
– Почем я знаю! – отвечала мать, заправляя под косынку выбившиеся волосы. – Мне Степановна сказала. Выспрашивать-то некогда было. Увезут – и не увидим.
– Давайте быстрее! – заволновался я и припустил шагу.
– Мы и так быстрее себя уж! – Тетя Вера споткнулась и выругалась.
– Хорошо тем, у кого есть Эйфелева башня! – размышлял я вслух. – Или Ниагарский водопад! Там самоубийц можно чуть ли не каждый день смотреть.
– Вот я и говорю – учись, сынок! Кто умный больно, тот может в большой город уехать и жизнь свою устроить по-человечески! А тут что? Скукота дремучая…
Толпу было видно еще издали. Баб было больше. Несколько мужиков стояли чуть в сторонке и курили.
– Увезли уже? – спросила тетя Вера, пробегая мимо них.
– Как раз забирают.
Мы с мамой, активно толкаясь локтями, пробрались поближе к центру. Там двое санитаров укладывали утопленника на носилки. Из-под простыни торчали только ноги в белых кроссовках. Участковый изображал активную деятельность, махал руками и кричал, чтобы никто слишком близко не подходил.
Рядом стоял красный «жигуль», и два милиционера из райцентра что-то писали в бумагах прямо на капоте.
– А что? Простынь-то скинут? – спросила мама.
– Дождешься у них! – со знанием дела ответила стоящая рядом женщина.
– Хорошо, что вообще успели! – подхватила тетя Вера. – А кто там? Мужик вроде?
– Мужик, – подтвердила женщина.
– Бедная-бедная жена! – вдруг захлюпала носом мать и стала ныть нараспев. – Небось и не знает жена-то! Ждет небось ненаглядного своего домой! А он тут… Неживой уж!
– Ждет, ага! – сказал кто-то сзади. – Она ему, говорят, рога наставила и в столицу с хахалем подалась. Вот мужик и не стерпел…
– Ах, сучка! – немедленно возмутилась мать. – Да патлы бы ей все повыдергать! И хахалю ейному! Да я бы их…
– Обоих в мешок – и в речку! – строго сказала тетя Вера. – Утопленник-то молодой был? Красивый, а?
– Кому что нравится, – ответила женщина рядом. – Я почти первая пришла, видела. Морда опухшая, страшная… Мертвяк, он и есть мертвяк.
Расходились все нехотя. Многие остались обсудить версии случившегося.
Кто-то говорил, что мужик по пьяни свалился в канаву, кто-то предполагал убийство, кто-то роковую случайность.
Бабы настаивали на версии про несчастную любовь.